Константы Рокоссовски родился в Варшаве 21 декабря 1896 года. Его отец Ксаверий Войцех (Ksawery Wojciech) происходил из семьи мелкопоместного польского дворянина, родословная которой уходила в XIV век. Его прадед Йозеф Рокоссовски служил в польской кавалерии, воевавшей на стороне Наполеона. Позже Рокоссовский изменил свое имя на русский лад и даже добавил к нему отчество — Константинович, потому что имя его отца не переводилось на русский язык.

«Во время Первой мировой войны Рокоссовский служил в царской кава­лерии и был несколько раз награжден за доблесть. Затем он перешёл на службу в Красную Армию, где и оставался все последующие годы своей жизни, за исклю­чением трех лет, когда он в 1937 г. был арестован во время чистки…  В битве за Москву в качестве командующего 16-й армии он играл ключевую роль. Рокоссовский имел репутацию человека, чрезвычайно вежливого в отношениях со своими подчиненными. Согласно проводив­шемуся в последние годы в России социологическому опросу, как военачальник он котируется вторым, уступая только маршалу Жукову» (Р. Бретвейт «Москва 1941. Город и его люди на войне», М., «Голден-Би», 2006 г.).

В 1936 г. Рокоссовский К.К. был направлен в Псков командующим 5-м Кавалерийским корпусом Западного военного округа. В июне 1937 г. его бывший коллега старший политкомиссар написал наркому обороны Ворошилову, что Рокоссовского необходимо проверить по линии НКВД, «потому что он подозревается в связях с контрреволюционными элементами… Поляк. Его социальное прошлое требует серьезного расследования. Он проявил желание работать за границей».

Рокоссовский оказался под домашним арестом, подвергался поношениям товарищей по армии, был исключен из партии и оказал­ся в печально известной тюрьме «Кресты» в Ленинграде. Юлия, его жена, была выселена из занимаемого дома, изгнана из общества прежних товари­щей ее мужа и их семей, и ей было запрещено жить в главных городах страны. И когда она уехала от всего этого в маленький южный город Армавир, ее увольняли с работы всякий раз, как только начальству ста­новилось известно, что она жена «врага народа». За отказ публично осудить своего отца Аду (дочь) исключили из школы.

Генерал Рокоссовский К.К. во время битвы под Москвой

Следователь, допрашивавший Рокоссовского, предъявил ему «доказательства», что в 1916 году он был завербован в польскую раз­ведку его товарищем и другом Адольфом Юшкевичем, которому он потом помог бежать в Польшу. Рокоссовский показал, что Юшкевич сражался против белых и погиб в 1920 г. Тогда следователь обви­нил его в шпионаже в качестве агента японской разведки, когда он слу­жил на Дальнем Востоке на границе с Маньчжурией. Он предложил Рокоссовскому подписать признание. Рокоссовский отказался и был зверски избит. Ему выбили восемь зубов и сломали три ребра.

В марте 1939 года его допрашивала военная коллегия Верховного суда СССР, и он снова отверг «доказательства», предъявленные следствием, и потребовал очной ставки со свидетелями. Один из них уже был расстрелян, другой был еще жив, но отказался от своих показаний, сказав, что дал их под пытками. Рокоссовского не освободили, дело просто было отложено на неопределенный срок. Но к этому времени Красная Армия крайне нуждалась в командном составе.

Командующий 16-й армией генерал-лейтенант Рокоссовский К.К. (второй слева) на командном пункте 1-й гвардейской танковой бригады, 1941 г.

Многие погибли в зимней кампании в Финляндии. Необходимо было укомплектовать новые формирования поскольку после 1939 г. численность армии увеличилась в четыре раза. Сталин приказал освободить командиров, вина которых не была доказана. В марте 1940 г. Рокоссовского освободили из заключе­ния, и вот тогда он вместе с семьей был направлен в Сочи, чтобы под­лечиться и восстановить силы.

Когда он немного пришел в себя, снова получил назначение в Псков в 5-й Кавалерийский корпус, а затем в 9-й Механизированный. В мае 1940 г. в армии были введены генеральские и адмиральские звания, и Рокоссовскому вместе с десятью другими бывшими заклю­ченными было присвоено звание генерал-майора (Р. Брейтвейг «Москва 1941. Город и его люди на войне», М., «Голден-Би», 2006 г., с 41-42).

Истекли две недели с начала вероломного нападения фашисткой Германии на Советский Союз. Полные тревог, потребовавшие большой смелости в принятии решений, эти дни прошли для коман­дира 9-го мехкорпуса 5-й армии Юго-Западного фронта Констан­тина Константиновича Рокоссовского в непрерывных боях с численно превосходившим противником. Корпус действовал слаженно, и хотя был вооружен только устаревшими танками Т-26, БТ-7 и БТ-5, смело и организованно встретил рвущиеся на восток части 13-й танковой дивизии немцев.

Мехкорпус Рокоссовского К.К. 22 июня 1941 г. вышел в район Ровно, как было указано в директиве оперативного плана для воен­ного времени, уточненной командармом Потаповым М.И. Уже 24 июня все три дивизии корпуса вступили в бой с передовыми частями противника, 131-я моторизованная дивизия полковника Калинина Н.В., опытного боевого командира, бывшего кавалериста, су­мела отбросить противника за реку Стырь, не давая возможности нем­цам вновь переправиться на восточный берег реки.

35-я танковая диви­зия генерал-майора Новикова Н.А. отражала атаки немецких танков юго-западнее Клевани. 20-я танковая дивизия полковника Кату­кова М.Е. под командованием его заместителя полковника Черняева В.М. на рассвете 24 июня атаковала остановившиеся в районе Олыка немец­кие танки и захватила первых пленных и много трофеев.

Немецко-фашистские войска пытались выйти на шоссе Ровно — Луцк и овладеть Луцком. Но их атаки были отражены частями корпуса Рокоссовского К.К., и мотопехота 13-й и 14-й немецких дивизий прервала наступление. Начиная с 26 июня корпус в составе 5-й армии Потапова пытался контратаковать противника, который непрерывно усиливал мощь своих ударов, вводя в бой, кроме танков, пехотные дивизии.

Соседи 9-го мехкорпуса — 22-й мехкорпус Тамручи B.C. (сменившего погибшего генерала Кондрусева) и 19-й мехкорпус, расположившийся с левого фланга, — также вели тяжелые оборонительные бои на рубеже на северо-восток от Луцка и Ровно. В это время впервые проявился характер Рокоссовского как будущего командарма.

Когда на командный пункт его корпуса пришел раненый и в паническом настроении командир танковой дивизии 22-го мехкорпуса, Константин Константинович его по-отечески ободрил: «Немедленно прекратите разговоры о гибели корпуса! 22-й дерется, я только что говорил с Тамручи. Идите приступайте к розыску своих ча­стей, присоединяйтесь к ним…» (Рокоссовский К.К. «Солдатский долг», М., 1980 г., с. 17).

Когда немцы бросили в сторону Ровно большое число танков и мотопехоты с артиллерией, Рокоссовский К.К. принял единствен­но правильное в этих условиях решение: сделал ставку на артилле­рию. Не переходя в контрнаступление, как этого требовал приказ, он решил встретить противника артиллерийским огнем 85-милли­метровых орудий. Машины T-III, в основном стоявшие на вооруже­нии немецких танковых дивизий, не могли продвигаться по без­дорожью и шли только по шоссе. Черняев здесь же сосредоточил 20-ю танковую дивизию. Подпустив немецкую танковую колонну поближе, и артиллеристы, и танкисты открыли огонь и сумели их отбросить.

Немецкий полковник, взятый в плен, на допросе показал: «Ар­тиллерия ваша превосходна, да и дух русского солдата на высоте» (Там же с. 18). Занятый 9-м мехкорпусом рубеж удерживался прочно, несмотря на непрерывные налеты «юнкерсов».

Связь с командармом Потаповым М.И. была неустойчивой, и данных о положении Юго-Западного фронта не поступало. Инфор­мация добывалась с трудом, за счет разведки и по показаниям плен­ных. Было установлено: основной удар в пределах Юго-Западного фронта наносился противником южнее, и там 131-я мотодивизия не выдержала немецких атак; враг форсировал реку Стырь на широком участке оборонительного рубежа.

Несмотря на то, что бойцы и командиры приобретали бесценный опыт борьбы с противником, этот опыт давался дорогой ценой. Рос­ли потери, и пополнение поступало только за счет частей и отдель­ных групп бойцов, выходивших из окружения.

Противник, несмотря на непрерывные атаки в полосе 9-го мехкорпуса, не смог овладеть дорогой Ровно — Луцк вплоть до 29 июня 1941 г. Так как немцам удалось прорвать оборону Юго-Западного фрон­та южнее позиций, занятых 5-й армией генерала Потапова, то ей пришлось после 30 июня начать отход на восток по направлению к Новоград-Волынскому, где 9-й мехкорпус занял оборону по реке Случь, перекрыв врагу путь на Житомир.

Во всех корпусах 5-й армии — 22-м, 19-м и 9-м — все техническое оснащение было потеряно в постоянных боях — устаревшие маши­ны Т-26 и БТ были подбиты, и врагу оказывалось сопротивление в основном пехотными частями.

Константин Константинович Рокоссовский с теплотой вспоми­нал живых и павших бойцов и командиров 9-го мехкорпуса, прегра­дивших путь врагу под Луцком и Новоград-Волынским. «Мне уже тогда… в приграничных сражениях… стали известны многочис­ленные примеры невиданной стойкости наших солдат. С беззаветной храбростью дрались многие наши части и соединения» (Там же с. 22).

Несмотря на тяжесть обстановки правительство и Генеральный штаб отметили боевые заслуги всех, кто мужественно стоял на за­щите приграничных районов. Рокоссовский К.К. был награжден четвертым орденом Красного Знамени и переведен на Западный фронт. Речь шла о необходимости создания на пути врага, рвущего­ся к Москве, новых рубежей обороны. Немцы подходили к Смо­ленску, и Рокоссовский К.К., показавший свою стойкость и умение командира, 15 июля был вызван в Ставку для нового назначения. Покидая Юго-Западное направление, Рокоссовский К.К. уже знал, что немцы подходят к Смоленску.

10 июля 1941 г. 3-я танковая группа овладела Витебском, важ­ным железнодорожным узлом, воротами к Смоленску. Не входя в горящий Витебск, танковые дивизии Гота — 20-я и 7-я — устремились на восток, заходя в тыл советским войскам, оборонявшим Смоленск. 2-я танковая группа Гудериана, подойдя к рубежу Борисов — Бобруйск, остановилась в нерешительности, оторвавшись от своих пехотных дивизий. Оказавшись без поддержки пехоты и учитывая, что командующий Западным фронтом Тимошенко С.К. перебросил к верховьям Днепра дополнительные стрелковые дивизии, командующий 4-й немецкой армией генерал-фельдмаршал фон Клюге не давал разрешения своим танковым войскам на продвижение вперед.

Однако командир 2-й танковой группы Гудериан отстоял свой план по немедленному форсированию Днепра и окружению Смоленска с юга. В конце концов, фон Клюге санкционировал наступление тан­ковых дивизий Гудериана. 10 июля 1941 г. танковые дивизии 2-й танковой группы, обойдя с юга хорошо укрепленные города Могилев и Оршу, форсировали Днепр на рубеже Быхов — Рогачев.

К вечеру 15 июля 7-я танковая дивизия 3-й танковой группы Гота обошла Смоленск с севера и вышла на шоссе Смоленск — Москва. Несмотря на героическое сопротивление 16-й и 20-й армий Лукина М.Ф. и Курочкина П.А. 16 июля 1941 г. противник во­рвался на окраины Смоленска. Кроме того, немцам удалось захватить города Оршу, Ельню и Кричев. В руках защитников Смоленска, одна­ко, оставались пути отхода из города на восток — переправы через Днепр, которые защищал сводный отряд полковника Лизюкова А.И.

Возникла серьезная угроза прорыва немецких войск на центральном направлении, по шоссе Смоленск — Ярцево. Ставка, обеспокоенная обострением обстановки на Западном фронте, приняла решение создать заслон для продвижения немцев на восток на рубеже Ярцево. Перед Рокоссовским К.К., прибывшим в Москву, ставится задача: не допустить продвижения немецких частей в строну Вязьмы.

Рокоссовский был назначен руководителем группы по защите Ярцевского рубежа. Сопровождаемый только штабными работни­ками и связистами, он прибыл к командующему Западным фронтом Тимошенко С.К., штаб которого не располагал точными данными о противнике. 17 июля Рокоссовский с восьмью легковыми машинами штаба, радиостанцией и двумя машинами охраны прибыл в район Ярцево и приступил к формированию оборонительного рубежа из войско­вых частей, находившихся в этом районе.

Само Ярцево было захвачено 7-й немецкой танковой дивизией, которая форсировала реку Вопь и разместилась на ее восточном бе­регу. Немцы также проявляли активность у переправ через Днепр, пытаясь отрезать от них 16-ю и 20-ю армии. В распоряжении Рокоссовского оказались две дивизии: 38-я стрелковая дивизия полковни­ка Кириллова М.Г. и подошедшая вновь 101-я танковая дивизия полковника Михайлова Г.М., располагавшая некоторым количеством старых и семью новыми тяжелыми танками.

При отъезде Рокоссовского К.К. из штаба фронта Тимошен­ко С.К. напутствовал его: «Подойдут регулярные подкрепления дадим тебе две-три дивизии, а пока подчиняй себе любые части и соединения…» (Там же с. 25).

Используя опыт, полученный в 5-й армии, Константин Констан­тинович немедленно приступил к формированию «группы генерала Рокоссовского», собрав за короткое время много пехотинцев, артил­леристов и большое количество автотранспорта. Узнав, что на во­сточном берегу реки Вопь организуется оборонительный рубеж, к Ярцево начали подходить целые подразделения с командным со­ставом. Вновь прибывшими пополнялся состав 38-й стрелковой ди­визии.

Рокоссовский вспоминал: «Мне представляется важным за­свидетельствовать как очевидцу и участнику событий… что… многие части переживали тяжелые дни. Расчлененные танками и авиацией врага, они были лишены единого руководства. И все-таки воины этих частей упорно искали возможности объединиться. Они хотели вое­вать. Именно это позволило нам преуспеть в своих организаторских усилиях по сколачиванию подвижной группы» (Там же с.27).

Рокоссовскому удалось остановить продвижение немецких войск в сторону Вязьмы, а затем и контратаковать их позиции. В ходе боев укреплялась дисциплина в войсках, и немцы, несмотря на значительное превосходство в силах, не смогли продвинуться как на восток, так и к юго-востоку. Оборонительный рубеж «группы Рокоссовского» был надежно оборудован: пехота находилась на хорошо подготовленных по­зициях, 76-миллиметровые орудийные батареи обеспечивали пораже­ние немецких танков прямой наводкой.

Многое тогда зависело от пове­дения командного состава. Сам Рокоссовский неоднократно, рискуя соб­ственной жизнью, увлекал за собой войска: в своих воспоминаниях он сожалеет, что ему не удалось сохранить имена и фамилии многих защит­ников Ярцевского рубежа, проявивших мужество и героизм.

Штаб фронта поддерживал усилия Рокоссовского по организа­ции оборонительного рубежа; в конце июля в распоряжение груп­пы поступил регулярный штаб во главе с Мамкиным М.С., кото­рый оборудовал фронтовой командный пункт, обеспечивший четкую связь с войсками. Прибывший со штабом Казаков В.И., профессионал-артиллерист, занялся укреплением позиции артил­лерии.

После отражения одной из немецких атак силами 38-й стрелковой и 101-й танковой дивизий, при поддержке танков KB, группа гене­рала Рокоссовского К.К. неожиданно атаковала немецкие позиции, овладела Ярцево и форсировала реку Вопь. Попытка немецких 7-й и 20-й танковых дивизий контратаковать новые оборонительные рубежи наших войск закончилась неудачей: артиллеристы Каза­кова В.И. умело уничтожали немецкие танки. Наши тяжелые танки KB, использовавшиеся в бою, выдерживали огонь немецких Т-III, чем ошеломили неприятеля.

Константин Константинович несмотря на изнуряющие бои боль­шое внимание уделял рядовым солдатам, их безопасности в бою. При отражении одной из немецких атак Рокоссовский забрался в солдат­скую ячейку на переднем крае и попытался установить связь с сосед­ними бойцами, находившимися в таких же ячейках, как это преду­сматривалось действующим уставом. Сделать это ему не удалось, и он принял меры по переходу от ячеистой системы размещения бой­цов на позиции, оборудованные траншеями. Командующий фронтом Тимошенко С.К. без проволочек утвердил предлагаемое Рокоссов­ским решение, и оборонительные позиции стали намного прочнее.

Попытка войск Западного фронта отбить у немцев Смоленск за­кончилась неудачно, и в начале августа было принято решение об отводе войск 16-й и 20-й армий за Днепр. Группа Рокоссов­ского К.К. способствовала выходу оставшихся сил генералов Лу­кина М.Ф. и Курочкина П.А. из окружения.

Немецкие планы по безостановочному продвижению их войск на Москву на центральном направлении Запад­ного фронта провалились. Преодолеть оборону советских войск на Ярцевских высотах во фронтальном бою они не смогли.

Сразу же после завершения Смоленского оборонительного сраже­ния Рокоссовский К.К. был назначен командующим 16-й ар­мией, заменив на этом посту Лукина, назначенного командую­щим 20-й армией. Командармом 16-й армии Рокоссовский встретил врага на заключитель­ном этапе битвы за Москву, на Волоколамском направлении. Но до 14 октября 1941 г., когда по приказу командующего За­падным фронтом Жукова Г.К. Рокоссовский прибудет со своим штабом под Волоколамск, ему придется пережить немало тревож­ных дней после захвата немцами района Вязьмы.

В сентябре 16-я армия Рокоссовского, объединенная с остальными войсками на рубеже Ярцево, ждала немецкого наступления на Москву, не располагая точными данными о положении на остальных фронтах. Вначале противник заменил свои танковые части на пехотные, затем перешел к позиционным боям. 16-я армия в это время представляла собой грозную силу. Она включала шесть дивизий: 101-ю танковую полковника Михайлова Г.М., 1-ю Московскую полковника Лизюкова A.M., 38-ю стрелковую полковника Кирилова М.Г., 152-ю полковника Чернышева Я.Н., 64-ю полковника Грязнова А.С., 108-ю полковника Орлова Н.И. и 27-ю танковую бригаду Ремизова Ф.Т. Армия надежно перекрыла автомагистраль Смоленск — Москва на подступах к Вязьме, в центре Западного фронта.

Весь сентябрь прошел в тревожном ожидании немецкого наступ­ления, и только в ночь на 2 октября 1941 г. наблюдатели с передне­го края сообщили о шуме танковых моторов на немецкой стороне. А утром началось немецкое наступление, которое к 12 часам дня 16-й армией было отбито, но уже 3 октября с правого фланга, от 19-й армии, начали поступать тревожные сообщения о мощном наступлении из района Духовщины — Вердино. Связь со штабом фронта прервалась.

Вечером 5 октября Рокоссовский получил телеграфное сообще­ние из штаба Западного фронта от Конева И.С. и Булганина Н.А. о немедленной передаче 16-й армии под начало командира 20-й ар­мии Ершакова Ф.А. и о своем перебазировании вместе со штабом в Вязьму. Рокоссовский потребовал от руководства Западного фронта письменное подтверждение этого приказа, вызвавшего не­доумение у всех работников штаба 16-й армии.

Доставленный самолетом письменный приказ, подтверждающий необходимость прибыть на новое место назначения, Рокоссовским был получен. Ему предписывалась возглавить в районе Вязьмы не­сколько якобы находящихся там дивизий и организовать оборону го­рода Вязьмы. Радиосвязь со штабом Западного фронта по-прежнему отсутствовала. Рокоссовский со штабом начал продвижение в сторону Вязьмы; встретившийся на пути его движения Соколовский В.Д., бывший тогда начальником штаба Западного фронта, подтвердил правиль­ность полученного приказа.

Когда Рокоссовский добрался до Вязьмы, к ней уже подходили немецкие танки, и никаких дивизий, которые он должен был возгла­вить, там не было. Теперь, по прошествии более 70 лет, мы можем предположить, что руководство Западного фронта, не располагая подробной информацией о противнике, считало, что продвижение основных сил немецких войск будет проходить на центральном участке фронта через Вязьму либо Брянск.

Однако это предположение оказалось ошибочным — Вязьма и Брянск не были атакованы немецко-фашистскими войсками в лоб, а попали в очередные танковые клещи 3-й танковой группы Гота и 2-й танковой группы Гудериана. Эти клещи захватывали огромную территорию и отрезали пути отхода на восток нескольким армиям За­падного, Резервного и Брянского фронтов.

Под Вязьмой попали в окружение пять советских армий — 19-я, 20-я, 16-я, 24-я и 32-я, а также группа Болдина И.В. У Брянска немцы окружили 3-ю и 13-ю армии; 50-я армия также попала в тяжелое положение. Позже Василевский A.M. напишет: «Неудача, постигшая нас под Вязьмой, в значительной мере была следствием… неправильного определения направления главного удара противника Ставкой и Генеральным шта­бом, а стало быть, и неправильного построения обороны» (Василевский A.M. «Дело всей жизни», М., 1974 г., с. 155.).

Почувствовав неладное, Рокоссовский проявил чутье зрелого ко­мандарма. Он собрал вокруг себя разрозненные части, пробивавшиеся из окружения, в том числе 18-ю стрелковую дивизию и подразделения НКВД, прорвался через немецкий заслон по реке Гжать и остановил­ся в Уваровке, в шестидесяти километрах от Можайска. В этот же день за Рокоссовским из штаба фронта был прислан са­молет, доставивший его и члена Военного совета армии Лобачева А.А. в район Можайска.

На прощание опытный начальник штаба Малинин М.С. посовето­вал Рокоссовскому К.К. захватить с собой злополучный приказ об от­ходе из расположения 16-й армии: «Может пригодиться, мало ли что?» В домике, где размещался штаб Западного фронта, Рокоссовско­го и Лобачева уже ожидали Ворошилов, Молотов, Конев и Булганин. Вот как об этом вспоминает сам Рокоссовский: «Климент Ефремович сразу задал вопрос:

— Как это вы со штабом, но без войск шестнадцатой армии оказа­лись под Вязьмой?

— Командующий фронтом сообщил, что части, которые я должен принять, находятся здесь.

— Странно…» (Рокоссовский К.К. «Солдатский долг», М., 1980 г., с. 58).

Рокоссовский показал Ворошилову приказ за подписями Конева И.С. и Н.А. Булганина. После бурного объяснения Ворошилова с Коневым и Булганиным был приглашен Жуков, которого Рокоссовскому представили как нового командующего Западным фронтом. Внешне спокойный, Жуков сразу же перешел к делу и поставил перед Рокоссовским задачу: принять Можайский участок обороны. Через день было получено новое распоряжение — встретить врага под Волоколамском.

О странном поведении прежнего руководства Западного фронта Рокоссовский больше нигде не упоминает. Но что является очевид­ным, так это то, что Конев с Булганиным до последнего момента не смогли разгадать замысел противника, осуществлявшего окруже­ние Вязьмы и Брянска.

С 14 октября 1941 г. К.К. Рокоссовскому было необходимо, не теряя времени, создавать новый оборонительный рубеж на волоко­ламском направлении, уже в непосредственной близости от Мос­квы. На решение этой задачи оставалось совсем мало времени -16 октября 1941 г. немецкие танковые корпуса атаковали совет­ские войска, прикрывавшие район города Волоколамска.