4 октября А. Гитлер заявил по радио, что на Восточном фронте началось последнее решающее наступление и что «Красная Армия разбита и уже восстановить своих сил не сможет». Утром 5-го пришли данные авиаразведки: колонна танков и мотопехоты длинной до 25 километров движется по шоссе от Спас-Демянска на Юхнов, советских войск перед ней нет. Немцы заняли Юхнов и в последующие дни, 6-го и 7-го октября, очень близ­ко подошли к победе в войне, замкнув кольцо окружения под Вязьмой. Дорога на Москву была открыта.

В ходе Вяземско-Брянской оборонительной операции в начале октября ряд советских армий попали в окружение. 6 октября Ставка дала разрешение на отвод Западного, Резервного и Брянского фронтов, но это уже не имело значе­ния. В двух «котлах» под Вязьмой и Брянском оказались 7 полевых управлений армий из 15-и, 64 дивизии из 95-и, 11 танковых полков из 13-и, 50 артиллерийских бригад из 62-х. В сводке германского командования сообщалось о за­хвате 663 тыс.  пленных, 1 242 танков, 5 412 орудий. О причинах этой трагедии поговорим отдельно…

В начале октября оказались в котле в районе Вязьмы пять армий Западного и Резервного фронтов, в результате чего путь на Москву был практически открыт. В эти дни в телефонном разговоре с командующим Западным фронтом Коневым И.С. перетрусивший Главковерх, как бы оправдываясь, заговорил о себе в третьем лице: «Товарищ Сталин честный человек. Товарищ Сталин сделает все, чтобы исправить создавшееся положение». Исправлять положение вновь пришлось срочно вызванному из Ленинграда генералу Жукову. Попавшие в окружение советские армии ожесточенно сражались, отвлекая на себя внимание фашистов и спасая Москву.

Советское командование поставило задачу войскам, окруженным под Вязьмой, во что бы то ни стало выйти из окружения. Общее руководство проры­вом возлагалось на генерал-лейтенанта Лукина М.Ф. Однако многие попытки вырваться из кольца оказались неудачными. В бессознательном состоянии попал в плен командующий 19-й армией генерал-лейтенант Лукин М.Ф. Попал в плен и умер в германской неволе командарм 20-й Ершаков Ф.А.

Погибли при прорыве из окружения командарм 24-й Ракутин К.И. и член Военного сове­та 19-й армии дивизионный комиссар Шелканов И.П. 5 ноября, раненный, с небольшой группой бойцов, вышел из окружения генерал-лейтенант Болдин И.В.; возглавили партизанские отряды начальник штаба 20-й армии генерал Корнеев Н.В. и начальник штаба 8-й стрелковой дивизии полковник Шмелев Ф.П. Из окружения удалось прорваться нескольким десяткам тысяч бойцов и командиров.

Немецкие танки рвутся к Москве, осень 1941 г.

Ни Ставка, ни военные советы фронтов не смогли организовать контрудары извне для содействия вы­ходившим из окружения. В то же время окруженные войска, находясь, по существу, в безвыходном положении, на три недели приковали к себе от 48 до 26 вражеских дивизий. Более того, из окружения су­мели вырваться 3 управления армий, остатки 32 раз­битых дивизий, 13 артиллерийских полков. Быстро восстановив боеспособность, они вновь встали на пути врага, рвавшегося к столице.

Успех под Вязьмой и Брянском вызвал взрыв ликования в Третьем рейхе. Впервые после начала «восточного похода» публично выступил Гитлер. Действительно, ситуация под Москвой была драматической. Враг создал 500-км брешь в обороне, а стратегических резервов в районе столицы не ока­залось, так как все они были задействованы для вос­становления обороны на юго-западном направлении.

10 октября Ставка объединила Западный и Резерв­ный фронты в один — Западный. Его командующим был назначен генерал армии Жуков Г.К. Прежний командующий Западным фронтом генерал Конев чудом избежал кары и стал заместителем Жукова.

Казалось, все кончено. Но именно в эти дни немецкое наступление резко потеряло темп. Тому были и объективные, и субъективные причины. Две недели продолжалась ликвидация «котлов». Ок­руженные армии трех советских фронтов привлекли к себе более 60% немецких сил. Кроме этого, для того, чтобы двигаться дальше, не­обходимо было протянуть линии снабжения через Брянск и Вязьму. А для этого требовалось не только очистить города, но и привести их в относительный порядок.

Наконец, испортилась погода. Это приковало к земле немецкую авиацию, действовавшую с грунтовых аэродромов, в то время как советские самолеты продолжали взлетать с бетонных дорожек, которых в Москве и под Москвой было очень много. Обстановка в воздухе для защитников Москвы сразу улучшилась, тем более, что продолжающие действо­вать эскадрильи Люфтваффе были почти целиком привле­чены к добиванию окруженных под Вязьмой и Ржевом груп­пировок.

Но основной причиной, остановившей продвижение немцев под Москвой, были ошибки, до­пущенные немецким командованием. Так, Г. Гудериану, выдвинувшемуся восточнее Орла, было приказано ликвидировать окруженные войска Брянского фронта, овладев ударом с востока городом Брянск, одновре­менно ведя «усиленную разведку» в направлении Волхова, Мценска и Тулы.

Главнокомандующим сухопутными войсками вермахта фон Браухич, полностью потеряв чувство ре­ального, дополнительно пожелал, чтобы 2-я танковая группа также овладела Курском, а потом продвинулась в сторону Воронежа. А. Гитлер, в свою очередь, послал танковую группу на Рязань. Несколько позднее Ф. Гальдер направит Г. Гудериана на Горький, на что начальник штаба 2-й танковой груп­пы ответит: «Сейчас не май, и мы не во Франции».

Полевым армиям предписывалось продвигаться на Ка­лугу и Гжатск, Третью танковую группу ориентировали на Калинин, Торжок и Осташков — на соединение с группой армий «Север», которая об этом не знала и продолжала штурмовать Ленинград, держа основные силы на северном фланге. Четвертой танковой группе следовало окружить Москву и в дальнейшем продвигаться на Рыбинск и Ярос­лавль. Группа армий «Центр» развертывала веерообразное наступление в условиях распутицы, и ее ударные соедине­ния быстро теряли пробивную силу. К середине октября наступление потеряло руководящую идею, и было обрече­но на провал.

Но пока еще наступление продолжалось. 11 октября была взя­та Медынь, 12 октября — Калуга, 15 октября – Калинин. 14 октября 1-я танковая дивизия 41-го м. к. группы Г. Гота ворвалась в Калинин. Но в этот день фон Лееб официально заявил, что 16-я армия не может продвинуться навстречу Г. Готу ввиду труднопроходи­мой местности, завалов на дорогах и минных полей. В дей­ствительности Лееб в эти дни планировал Тихвинскую опера­цию, и требования руководства ОКХ и фон Бока о прикрытии стыка армейских групп наступлением на Валдай казались ему неуместными.

Теперь фон Боку ничего не оставалось, кроме как прекра­тить наступление на Торжок, приобретающее характер опас­ной и бессмысленной авантюры, и вернуть 3-ю танковую группу на Московское направление. Ценой этого решения был разворот 9-й армии фронтом на север. Теперь на нее ложилась задача обороны стыка армейских групп. Это озна­чало, что для наступления на Москву 9-я армия задейство­вана не будет…

Но и 2-я танковая группа потеряла свободу маневра, вы­нужденная оказывать содействие то 2-й полевой армии (ко­торую «тянуло» к югу — на Курск и Воронеж), то 4-й полевой армии, наступающей на Москву. Занятие Курска (2 ноября) исчерпало возможности войск Вейхса. 2-я армия останови­лась и начала готовиться к зимовке. Надо иметь в виду, что к середине октября во 2-й танковой группе оставался 271 исправный танк, в 3-й — 259. Благополучно дело обстояло только у Э. Гепнера (в 4-й танковой группе) — 710 машин. Всего 1 240 машин из 1 700 начавших наступление.

Фон Бок понимал, что наступление остановилось, при­чем не в силу сопротивления противника — в середине ок­тября Москву могли защищать 8-10 дивизий, а вследствие нарушения взаимодействия германских войск. Он записы­вает в своем дневнике: «В общей сложности все это можно оценивать только как ничто. Расчленение боевых порядков группы армий и ужасная погода привели к тому, что мы си­дим на месте. А русские выигрывают время для того, чтобы пополнить свои разгромленные дивизии и укрепить оборо­ну, тем более, что под Москвой в их руках масса железных и шоссейных дорог. Это очень скверно!»