После кровавых чисток конца 30-х гг., унесших жизни многих военачальников, наступило некоторое затишье, и появилась надежда, что охота на «врагов народа» больше не повторится. Однако созданный в предшествующий период огромный аппарат не мог долго находиться в бездействии, он должен был постоянно демонстрировать Сталину свою полезность и необходимость.
За многие годы в НКВД скопился компрометирующий материал практически на всех высокопоставленных военных. В июле 1941 г. ведомство Берии доложило вождю об очередном «заговоре военных», участниками которого оказались 4 бывших заместителя наркома обороны: Локтионов А.Д., Мерецков К.А., Проскуров И.И. и Рычагов П.В.; нарком вооружения СССР Ванников Б.Л.; начальник штаба ВВС Володин П.С.; начальник ПВО Штерн Г.М; помощник начальника Генштаба Смушкевич Я.В. и еще 8 генералов и ряд руководителей оборонной промышленности.
Неудачное начало войны дало повод для новой волны арестов. За 18 дней противник продвинулся на восток на 450-600 км, захватил большую территорию, на которой располагалось 200 складов с горючим, продовольствием, боеприпасами и другим имуществом. 28 советских дивизий были полностью разгромлены, а еще 72 дивизии потеряли свыше половины своего состава. Потери оружия и боевой техники были очень велики: 6 тыс. танков, 9,5 тыс. орудий, около 12 тыс. минометов, не менее 3,5 тыс. самолетов.
Большая часть потерь приходилась на Западный фронт, именно здесь немцы наносили главный удар. Однако Сталин приказал сосредоточить большую часть войск на Украине, на юго-западном направлении, предполагая, что именно там противник нанесёт главный удар. Когда его прогнозы не сбылись, Главковерх нашел «козлов отпущения».
Он санкционировал арест и предание суду командующего Западным фронтом генерала армии Павлова Д.Г., начальника штаба генерал-майора Климовских В.Е., начальника артиллерии генерал-лейтенанта Клича Н.А. и начальника связи генерал-майора Григорьева А.Т., а также командующего 4-й армией генерал-майора Коробкова А.А. «за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление позиций».
Приказав прочесть это постановление во всех ротах, батареях, эскадронах и эскадрильях, Председатель ГКО хотел убедить всех военнослужащих, что именно эти генералы виноваты в трагических событиях начала войны, одновременно он предупреждал, что будет и впредь «железной рукой пресекать всякое проявление трусости и неорганизованности в рядах Красной Армии». 22 июля 1941 г. по приговору Военной коллегии Верховного суда высшие командиры Западного фронта были расстреляны.
Подозрительность и недоверие к командным кадрам проявились в том, что 16 июля 1941 г. был восстановлен институт военных комиссаров, как это было в период самых массовых чисток в армии (1937 — 1940). Теперь вновь во всех частях, соединениях, штабах, учреждениях Красной Армии, а через несколько дней и на кораблях ВМФ устанавливались должности военных комиссаров, на которых возлагалась обязанность строго контролировать проведение в жизнь приказов высшего командования, своевременно сигнализировать вышестоящим о недостойных командирах и политработниках.
Без подписи комиссара ни один приказ не имел законной силы. Это подрывало единоначалие в армии и возрождало губительное для военного организма двоевластие. Комиссар являлся не только «представителем партии и правительства», не только политическим воспитателем красноармейцев, но и представителем карательных органов в армии. Подобное положение сохранялось в течение 15 месяцев и было отменено в октябре 1942 г., когда по настоянию военачальников в РККА и РККФ военных комиссаров после присвоения им обычных воинских званий перевели на должности войсковых и военно-морских командиров.
20 июля 1941 г. в целях координации деятельности всех карательных органов происходит объединение народных комиссариатов внутренних дел и госбезопасности в единый НКВД СССР. Если учесть, что за три дня до этого и военная контрразведка (особые отделы) вошла в состав этого Наркомата, то отныне все карательные ведомства оказались под контролем наркома Берии.
Эта мощная структура, состоявшая из десятков отделов, управлений, ведавшая политической и научно-технической разведкой, контрразведкой, тюрьмами, колониями, лагерями, строительством и эксплуатацией крупных народнохозяйственных объектов, просуществовала до весны 1943 г., когда разведка и контрразведка были выделены в самостоятельный Наркомат госбезопасности СССР (нарком Меркулов В.Н.), а особые отделы возвращены в состав НКО и преобразованы в Главное управление контрразведки (СМЕРШ) во главе с Абакумовым B.C.
Убежденный в плодотворности карательных мер, Сталин считал аресты и наказания командиров «лучшим способом оздоровления фронта». 16 августа 1941 г. он подписал приказ Ставки № 270, в котором безосновательно обвинил ряд офицеров и генералов в измене и пригрозил, что за отступление без приказа командиров следует расстреливать, а их близких родственников — судить. Всего с июля 1941 г. по март 1942 г. было расстреляно 30 генералов: 1 генерал армии, 2 генерал-полковника, 12 генерал-лейтенантов, 15 генерал-майоров. Все они впоследствии были реабилитированы.
Подозрительность вождя в отношении собственного народа выразилась в изъятии у всех граждан радиоприемников, в установлении жесткой цензуры почтовой корреспонденции и введении уголовной ответственности за распространение слухов. Не исключая возможности народных выступлений против установленного режима, Сталин возлагал на истребительные батальоны Москвы борьбу с возможными контрреволюционными выступлениями. Крайним проявлением этой тенденции явилась депортация целых народов: немцев Поволжья в 1941 г., калмыков, чеченцев, карачаевцев и многих других в 1943 и 1944 гг.
6 сентября 1941 г. нарком внутренних дел доложил Сталину, что содержащиеся в Орловской тюрьме 170 опасных преступников якобы ведут пораженческую агитацию и готовят побег для продолжения подрывной работы. Среди заключенных были известные революционеры X. Раковский и М. Спиридонова. В тот же день ГКО постановил применить расстрел ко всем 170 заключенным, а военная коллегия Верховного суда СССР оформила приговор, который 11 сентября был приведен в исполнение.
В середине ноября в очередном докладе НКВД сообщалось, что в местах заключения содержится 10 640 человек, приговоренных к высшей мере наказания и ожидающих утверждения приговора высшими судебными инстанциями. Берия просил разрешения расстрелять их немедленно в нарушение существовавшего законодательства. 17 ноября разрешение было дано.
Кроме того, Особому совещанию НКВД СССР предоставлялось право выносить соответствующие меры наказания вплоть до расстрела по делам, предусмотренным статьями 58 и 59 Уголовного кодекса РСФСР. Решение Особого совещания считалось окончательным. Так Берия получил неограниченную возможность внесудебной расправы. В одном из сообщений он докладывал, что Особое совещание за 8 дней работы осудило к различным мерам наказания 4905 человек. Естественно, что при такой «ударной работе» ни о каком судебном разбирательстве и установлении вины каждого не могло быть и речи. Всего Особым совещанием в 1941 г. было вынесено 26 534 приговора, в 1942 г. — 77 548, в 1943 г. — 25 134, в 1944 г. — 10 511 и в 1945 г. — 25 581.
Человек, попавший в застенки по политическим мотивам, как правило, был обречен. Но бывали и немногие счастливые исключения. Обычно это распространялось на специалистов в различных областях деятельности, в которых очень нуждались наука, военная промышленность и вооруженные силы. Так, после многочисленных пыток и собственного признания в «заговорщической деятельности» внезапно по указанию вождя был освобожден Герой Советского Союза генерал армии Мерецков К.А.. Остальные «генералы-заговорщики», среди которых было 8 Героев Советского Союза, в том числе один дважды, были расстреляны, многие даже без суда.
Прекрасно понимая, что никакого заговора не было, Сталин велел освободить тех людей, в которых нуждался, а прочих оставил на растерзание палачам. Острая нехватка опытных руководителей промышленности заставила вспомнить о томящихся на Лубянке специалистах Наркомата вооружения СССР во главе с наркомом Ванниковым Б.Л.
Находясь в одиночной камере в ожидании смертного приговора, Ванников подготовил докладную записку о развитии производства оружия в условиях войны. Прямо из камеры он был доставлен к Сталину И.В., который высоко оценил проделанную работу: «Вы во многом были правы. Мы ошиблись… А подлецы вас оклеветали…»
Тогда же были амнистированы несколько руководящих работников военной промышленности и ряд крупных конструкторов в оборонной технике, в их числе выдающиеся ученые Туполев А.Н. и Королев СП. Ванников вскоре возглавил Наркомат боеприпасов СССР. За заслуги в укреплении оборонной мощи страны его удостоили звания генерал-полковника инженерно-технической службы и трижды Героя Социалистического Труда.
Против генерал-лейтенанта Понеделина П.Г., командовавшего 12-й армией, а с 27 июля — и 6-й армией; командира 13-го стрелкового корпуса генерал-майора Кириллова Н.К.; командующего 28-й армией генерал-лейтенанта Качалова В.Я. военной прокуратурой были возбуждены уголовные дела по обвинению их в измене Родине, а в основу обвинения в качестве главного доказательства положены выписки из приказа Ставки № 270 и несколько малозначащих бумаг. Каждому из них в качестве меры наказания был определён расстрел. Тут же сработала машина преследования — пострадали жены и совершеннолетние дети Понеделина и Кириллова. Репрессировали даже тещу Качалова.
Генералы стали жертвами политических и военно-стратегических просчетов лиц, подписавших приказ Ставки № 270, ибо войска, которыми они командовали, были разбиты превосходящими силами противника. Известно, что, находясь в плену, генералы Понеделин и Кириллов вели себя достойно, их не сломили ни издевательства, ни посулы гитлеровцев. Кроме этого, части под командованием выше указанных военачальников стойко сражались с противником.
По немецким данным, наши 6-я и 12-я армии сковали двадцать две… полнокровные дивизии противника с приданными им всевозможными средствами усиления. По воспоминаниям поэта Евгения Долматовского, очевидца сражений 6-й и 12-й армий в окружении возле г. Умани: «Отчаянные бои, которые вели 6-я и 12-я армии сначала в оперативном, а потом и в тактическом окружении с конца июля почти по середину августа, оказались в историческом плане вкладом в разгром гитлеровского блицкрига… 6-я и 12-я армии грудью прикрыли Днепропетровск — крупнейший район сосредоточения нашей промышленности, которую необходимо было эвакуировать. А пока она работала на оборону! Был также сорван захват Киева. Пока эти армии сражались, было эвакуировано в глубь страны 99 тысяч вагонов с промышленным оборудованием». В приказе Ставки № 270 обо всем этом ни строчки…
Оставить комментарий