Еще в 1680 г. боярин князь Голицын В.В. возглавлял проведение во­енно-окружной реформы, по которой к пограничным округам-разрядам добавили еще несколько. Снизили численность дворянского ополчения с 37,5 тыс. (1651) до 16 тыс.; полков же нового строя увеличили (до 80% численности русской армии): рейтар (кавалеристы) — с 1,5 до 30,5 тыс.; солдат насчитывалось 61 тыс. Стрельцов стало 55 тыс.

В последней трети XVII в. стрелецкое войско по своему устройству, обуче­нию, вооружению, а также укладу жизни являло собой анахронизм. Стрелецкие полки размещались семьями в стрелецких слободах Москвы. Они комплектовались из детей стрельцов, свободных от тягла родственников посадских и вообще из не­закрепощенных людей. Служба была пожизненной, а получаемое от казны жало­ванье – скудным, да и выдавали его нерегулярно и к тому же с середины XVII в. уменьшили вдвое.

Поэтому стрельцы, обремененные семьями, вынуждены были изыскивать дополнительные доходы. Менее обеспеченные промышляли ремеслом, состоятельные совершали торговые сделки, иногда довольно крупные. Низы стре­лецкого общества подрабатывали наймом, причем не только на хозяйственных рабо­тах, но и при выполнении служебных обязанностей своих разбогатевших собратьев.

Стрельцы, будучи частью русской армии, несли охрану Кремля, следили за порядком в столице, подавляя при слу­чае народные волнения, выступления против властей и зна­ти. Стрелецкое войско отличалось низкой боеспособностью. Привязанные к своим торгам, промыслам и к семейному очагу, стрельцы крайне неохотно покидали сто­лицу и выражали недовольство, если отлучки были продолжительными.

В столице насчитывалось 20 стрелецких полков, два из них находились на особом режиме и пользовались особыми привилегиями — сопровождали царя в поездках в монастыри, участвовали во всякого рода церемониях.

Новый этап в истории стрелецкого войска связан с памятными событиями июля 1662 г., когда разразился «Медный бунт». В отличие от восстания в Москве 1648 г., когда стрельцы находились в одном лагере с посадскими, во время «медного бунта» они показали себя преданными царю опричниками и устроили москвичам, прибывшим к царю в Коломенское, кровавое побоище. По свидетель­ству современников, стрельцы изрубили и утопили в Москве-реке тысячи москвичей.

С этого дня положение стрельцов резко изменилось в лучшую сторону — верность их была высоко оценена царем Алексеем Михайловичем. Подачки следовали одна за другой: отправлялся царь на богомолье — стрельцы получали щедрые подарки про­довольствием либо деньгами; многочисленные праздники царь отмечал подно­шениями стрельцам. Кроме того, были созданы благоприятные условия для их занятий торговлей и промыслами.

Одной из основных целей, созданного Тайного приказа, было снабжение стрельцов мясом, мукой, сухарями и на­питками из дворцовых вотчин. Так продолжалось по день смерти царя Алексея Ми­хайловича. Смерть эта принесла стрельцам множество невзгод. Прежде всего, был упразднен Приказ тайных дел, а вместе с ним прекратилась выдача продовольствия и денежных вознаграждений сверх жалованья.

В период правления Фёдора Алексеевича стрельцы превратились для командиров полков в неиссякаемый источник грабежа и насилия: стрелецкие полковники присваивали причитавшееся стрельцам жалованье, уподобляли их крепостным крестьянам, принуждая выполнять не относившиеся к службе работы, подвергали жестоким истязаниям, вымогали взятки и т. д.

Стрельцы решили воспользоваться вступлением на престол нового царя, 10-летнего Петра, 30 апреля 1682 г. они обратились к правительству с жалобой на полковника Семена Грибоедова, который чинил стрельцам «налоги и обиды и всякие тесноты»: принуждал стрелецких жен обрабатывать огороды, созданные на захваченных у стрельцов землях, посылал стрельцов в свои вотчины копать пруды и сооружать плотины, рубить лес и косить сено, за взятки освобождал от караульной службы и участия в походах.

Если бы подобная челобитная была подана правительству, располагавшему сильной властью, то стрелецким спинам не миновать бы соприкосновения с батогами. Но трон занимал десятилетний ребенок, за спиной которого находилась мать — женщина, по отзыву князя Куракина Б.И., совершенно не искушенная в политике.

Царица-регентша Наталья Кирилловна, не располагавшая опытными советниками и пребывавшая в растерянности, удовлетворила все требования стрельцов. Грибоедова не только отстранили от должности полков­ника, но и подвергли наказанию батогами; с него велено было взыскать согласно росписи, поданной стрельцами, присвоенные им деньги и уплатить стрельцам за все выполненные ими работы; его вотчины подлежали конфискации.

Одна уступка повлекла за собой другие. В тот же день правительство вынужде­но было удовлетворить требования стрельцов остальных 19 полков. Правительство оказалось в растерянности, а стрельцы обнаружили, что они являются хозяевами положения.

Не известно, кому в лагере Милославских пришла в голову мысль в борьбе с Нарышкиными опереться на стрельцов: то ли опытному интригану Ивану Михайловичу, то ли коварной и честолю­бивой Софье Алексеевне, мечтавшей водрузить на свою голову царскую корону. Как бы то ни было, но Милославским и Софье удалось направить гнев стрельцов в угодное для себя русло.

Милославские и Софья развили бурную деятельность и, по образному выражению Соловьева С.М., «кипя­тили заговор»: по ночам в дом к Милославским приезжали представители стрелецких полков, а от покоев Софьи разъезжали по слободам ее эмиссары, не жалевшие ни вина, ни денег на подкуп стрельцов.

Нарышкины срочно вы­звали из ссылки Матвеева А.С., который возглавлял прави­тельство в конце жизни царя Алексея Михайловича. Нарышкины рассчи­тывали на то, что по приезде в Москву он наведет порядок. Но эти надежды не сбылись.

15 мая по зову набата, с развернутыми знаменами к Кремлю двигались вооруженные стрелецкие полки. Поводом для внезапного появления стрельцов в Кремле явились слухи о том, что Нарышкины «извели» царевича Ивана. Их распространяли активные сторонники Софьи и Милославских, в том числе Петр Андреевич Толстой и его брат Иван. Позже оба они приобретут репутацию верных слуг Петра I.

Узнав о причине волнения стрельцов, царица Наталья вместе с патриархом и боярами вышла на Красное крыльцо с царевичами Иваном и Петром. Внизу буше­вала разгневанная толпа, а на крыльце стоял перепуганный и конечно же не по­нимавший значения происходивших событий Петр — так состоялась его первая встреча со стрельцами.

Казалось бы, что, убедившись в добром здравии царевича, стрельцы должны были разойтись по домам. Но в том-то и дело, что вопрос о царевиче являлся всего лишь поводом для появления стрельцов в Кремле. Лица, руководившие стрельцами и направлявшие их недовольство против Нарышкиных, подбросили им список «изменников-бояр», подлежавших уничтожению.

Разгулу страстей помогли горе-руководители Стрелецкого приказа отец и сын Долгорукие — бояре Юрий Алексеевич и Михаил Юрьевич. В тот самый момент, когда в толпе стрельцов раздались вопли о выдаче «изменников-бояр», Михаил Долгорукий приказал им возвратиться в свои слободы, угрожая наказаниями. Стрельцы рассвирепели.

Некоторые из них взобрались на крыльцо, схватили Ми­хаила Долгорукого и сбросили на копья своих товарищей, стоявших внизу. На копья полетели тела других бояр и «изменников», оказавшихся в списке. Среди них — бояре Матвеев А.С. и Языков И.М., стольник Салтыков Ф.П., убитый по ошибке вместо брата царицы Ивана Кирилловича, другой ее брат, Афанасий Кирил­лович, думный дьяк Ларион Иванов и др. Стрельцы глумились над убитыми, во­локли трупы по земле, выкрикивая: «Вот боярин Артамон Сергеевич, вот Долго­рукий, вот думный едет, дайте дорогу!»

Не угомонились стрельцы и наследующий день. Был убит Иван Кириллович Нарышкин, казнен царский доктор немец Даниил фон Гаден, обвиненный в отравлении царя Федора. 18 мая в челобитной на имя Петра стрельцы по­желали, чтобы его дед, Кирилл Полиевктович, был пострижен, а еще через два дня новая «просьба», звучавшая как ультиматум, — выслать из Москвы оставшихся в живых Нарышкиных. «Просьбы» стрельцов тотчас удовлетворили: всех родствен­ников разослали в дальние края. В итоге майских событий Нарышкины были либо перебиты, либо сосланы.

Милославские и Софья стремились теперь закрепить победу юридически. На сцене вновь появляются стрельцы. 23 мая в очередной челобитной они потребовали, чтобы страной управляли оба брата, а 26 мая — чтобы первым царем считался старший из них, Иван Алексеевич. Серию челобитных о судьбах трона завершает требование, чтобы по случаю малолетства царей страной правила их старшая сестра, Софья.

Царевна Софья — дочь царя Алексея Михайловича от первого брака к моменту провозглашения регентшей имела неполных 25 лет (родилась 17 сентября 1657 г.). При дворе она получила хорошее для того времени образование, учи­лась у просветителей Симеона Полоцкого, Сильвестра Мед­ведева, Кариона Истомина. Современники отмечают ум, честолюбие, энергию царевны.

Казалось, Софья достигла желанной цели. Между тем стрельцы вышли из-под конт­роля — джинн был выпущен из бутылки. Вместо реальной власти она приобретала лишь ее призрак, ибо хозяевами положения в столице стали стрельцы во главе с новым руководителем Стрелецкого приказа Иваном Андрееви­чем Хованским. За склонность к демагогии, болтливость и хвастовство его прозвали Тараруем. Он так умело лавировал, потакая стрельцам и обнадеживая Софью, что летом 1682 г. олицетворял власть в Москве.

В это же время по требованию стрельцов последовал указ, который присваивал стрелец­ким полкам новое наименование – «надворная пехота», чем подчеркивалось их при­вилегированное положение в вооруженных силах. Развитие событий показало, что стрельцы стали недоступны влиянию власти, что перечить им было опасно. А заигрывание со стрельцами и безропотное выполнение их требований стало чревато опас­ностями для судеб скипетра, фактически находившегося в руках Софьи.  Не надо было обладать проницательностью, чтобы сделать вывод о непрочности положе­ния регентши: стрельцы, вручившие ей власть, с такой же легкостью могли ее и отобрать.

Они овладели положением в столице, диктовали свою волю правительству. Конец весны, лето и начало осени 1682 г. прошли под знаком политического всесилия восставших стрельцов и их сторонников. В честь их заслуг (во время событий 15-17 мая) на Красной площади соорудили «столп» (обелиск).

20 августа 1682 г. Софья покидает столицу, прихватив с собой обоих цареви­чей, и отправляется в сопровождении свиты в Коломенское. Ей надобно было выиграть время для мобилизации сил, способных противостоять мятежным стрельцам. Такой силой было дворянское ополчение. От имени царей она и обратилась к дворянам с призывом срочно собираться у стен Троице-Сергиева монастыря.

Князья Хованские, отец и сын, знатные Гедиминовичи, обвинённые в заговоре против обоих царевичей и царевны Софьи, были казнены. У стрельцов сработал инстинкт самосохранения, и они схватились за оружие, чтобы дать отпор боярам. Но прошло несколько дней, а непосред­ственной угрозы со стороны дворян не последовало. Напротив, двор и бояре двинулись не к Москве, а в противоположную от столицы сторону — к Троице-Сергиеву монастырю.

Перевес сил на 18 сентября был на стороне стрельцов, ибо незадолго перед тем брошенный правительством клич о мобилизации дворянского ополчения еще не дал и не мог дать реальных результатов. В то же время стрельцы придерживались не наступательной, а оборонительной тактики. Объясняется это, прежде всего, отсутст­вием у них лидеров движения. Иван Михайлович Милославский, подогревавший вместе с царевной Софьей выступление стрельцов против Нарышкиных, теперь находился в правительственном лагере в Воздвиженском и таким образом из вре­менного союзника превратился в противника. Сменившему его Ивану Андреевичу Хованскому отрубили голову. В итоге обезглавлен был не только Хованский, но и стрелецкое войско.

Более того, стрельцы опасались встретить вооруженное противодействие сто­ронников правительства. До сих пор хозяевами положения были стрельцы, практи­чески не встречавшие сопротивления: правительство безропотно выполняло их во­лю, находясь у них как бы на положении заложников. Теперь правительство освобо­дилось от контроля стрельцов и энергично сколачивало вооруженные силы. Таким образом, в перспективе предстояло вооруженное противоборство.

После казни Хованского И.А. роли переменились — не стрельцы диктовали свою волю правительству, а правительство диктовало свою волю стрельцам, причем, чем дальше, тем в большей мере. Коренным образом менялось содержание и тональ­ность правительственных указов стрельцам: ранее оно отступало и уступало жела­ниям стрельцов; теперь оно разговаривало с ними языком ультиматумов.

Убедившись в безопасности пребывания в столице, Софья решила вернуться в Москву. 2 ноября правивший Москвой боярин Головин М.П. получил указ о подготовке к торжественной встрече царей и Софьи. Жизнь в стрелецких полках постепенно нормализова­лась…

Таким образом, возглавив придворную партию Милославских и их сто­ронников, Софья умело и последовательно овладела положением в столице; с помощью дворянского войска, собранного вокруг Москвы, за­ставила осенью 1682 г. восставших капитулировать. После усмирения стрелецкого бунта наступило семилетнее правление Софьи. Она направляла действия но­вого правительства, которое возглавил канцлер и её фаворит князь Голицын В.В.

В 1689 г. Петр женился по совету матери на боярской дочери Евдокии Лопухиной. После женитьбы он считался совершеннолет­ним и имел все права на престол; столкновение с Софьей и ее сто­ронниками стало неизбежным. Москва была полна слухов о приго­товлениях к схватке как стрельцов, так и «потешных». Подкупом стрельцов занимался новый фаворит Софьи – Шакловитый Ф.Л.

Августовской ночью 1689 г. Петр был разбужен в Преображен­ском одним из своих сторонников с сообщением о том, что стрелец­кие полки подняты по тревоге и готовы схватить его. Петр ускакал в Троице-Сергиев монастырь. Последствием пережитых ужасов этого и прежних стрелецких выступлений была болезнь Петра: при силь­ном волнении у него начинались конвульсивные подергивания лица. Вскоре в монастырь с развернутыми знаменами пришли вызванные Петром верные Преображенский и Семеновский полки. Петра под­держали многие бояре и дворяне, московский патриарх и даже не­сколько стрелецких полков.

Софью, оказавшуюся в изоляции, заклю­чили в Новодевичий монастырь в Москве. Руководитель стрельцов  Шакловитый был казнен, Голицын В.В. отправлен в ссылку. Трон перешел к Петру. Со смертью царя Ивана (1696) установилось единовластие Петра I.

После отстранения Софьи в 1689 г., устраивая маневры —  «марсовы и нептуновы потехи» — Петр I стрелецким  полкам всегда отводил роль побежденных. Так было осенью 1690 г. К маневрам следующего года были привлечены значительные силы. Одной армией, состоявшей из потешных и солдатских полков, отрядов рейтар и драгун, командовал «генералиссимус Фридрих» — Федор Юрьевич Ромодановский, другой, стрелецкой армией — тоже «генералиссимус»  Иван Иванович Бутурлин. Маневры завершились пленением Бутурлина, захватом обоза и знамен, а затем совместным пиром победителей и побежденных, громом залпов. В сентябре – октябре 1694 г. в окрестностях деревни Кожухово царь устроил новые маневры, и вновь стрельцы были повержены.

Летом 1698 г. Петру неожиданно пришлось прервать посольства (не состоялась поездка в Вене­цию, которая была союзницей по «Священной лиге»). В Вене он получил донесение о новом стрелецком мятеже в Москве. Еще до приезда Петра мятеж был подавлен правительственными войсками. Четыре стрелецких полка, шедшие на Москву, были разбиты под Новым Иерусалимом (ныне район города Истры под Москвой). Бо­лее 100 стрельцов казнили, многие из них были наказаны кнутом и сосланы в различные города.

Однако по возвращении царь заставил пересмотреть приговор. Он лично возглавил новое следствие. Была установлена связь восставших стрельцов с московским боярством и опальной Софьей. В ходе «стрелецкого розыска» казнили уже более 1000 стрельцов, в казнях участвовали сам государь и его прибли­женные. Софья, постриженная в монахини под именем Сусанны, под строжайшим надзором прожила до конца своей жизни (1704) в Новодевичь­ем монастыре.

Стрелецкое войско подлежало расформирова­нию, силы боярской оппозиции были подорваны. 16 московских стрелецких полков Петр приказал рас­кассировать; стрельцов вместе с семьями выслали в разные города и там записали в посадские люди (ремесленники, торговцы). Эту операцию в народе назвали «стрелецким разорением».

При написании статьи использованы материалы книги Павленко Н.И. «Петр Великий», М., «Мысль», 1994 г.