Великий визирь Ахмет-паша, собрав 60-тысяч­ную армию, большая часть которой состояла из отборной турецкой конницы, в первых числах июня оставил Шумлу и направился к Рущуку. Пройдя маршем до Разграда и не встретив сопротивления со стороны русских войск, турецкая армия двинулась дальше и остановилась лаге­рем в районе деревни Писанцы, в 15 км от Рущука. Соз­давалась серьезная угроза захвата крепости, выхода про­тивника к Дунаю и переправы на его левый берег.

Кутузов М.И. отдал секрет­ное распоряжение командующим корпусами Ланжерону А.Ф. и Зассу о подготовке войск для переправы на правый бе­рег Дуная. 17 июня Кутузов выехал из Бухареста в Журжу, а в ночь на 1 июля скрытно переправил на правый берег Ду­ная главные силы своих войск и занял позицию у Рущука. Таким образом, на второй день после переправы через Дунай 15-тысячное русское войско со 114 орудиями ока­залось против 60-тысячной турецкой армии с 78 орудия­ми.

Позиция, занятая русской армией, по словам самого Кутузова, была не совсем выгодна и располагалась на от­крытой возвышенности в 4 км к югу от Рущука по разградской дороге. Правый фланг ее прикрывался довольно обрывистыми берегами реки Лом и кустарниками, за­труднявшими действия пехоты и особенно кавалерии противника. Зато к левому флангу примыкала обширная равнина, что давало возможность туркам обойти русские войска и выйти им в тыл. В этом случае создавалась уг­роза захвата неприятелем единственной переправы через Дунай.

Случись это, русская армия оказалась бы в весь­ма тяжелом положении. Если учесть, что противник обла­дал почти четырехкратным превосходством в силах, ста­нет очевидным, на какой риск шел Кутузов, располагая свою армию «спиною к Дунаю». Только образцовая под­готовка к сражению и глубочайшая вера в несокрушимую стойкость и мужество своих войск позволили главно­командующему принять такое ответственное решение. В Рущуке было оставлено лишь шесть батальонов пехоты и часть Дунайской флоти­лии.

Непосредственно на позиции боевой порядок состоял из трех линий: в первых двух находилось девять пехотных каре, из которых пять было в первой и четыре — во второй линии; в третьей линии находилась вся кавале­рия. Ввиду её малочисленности Кутузов объединил всю кавалерию, ранее находившуюся в распоряжении корпус­ных начальников, под одним командованием и поставил позади пехотных каре как средство для сильных контр­атак и преследования противника.

Впереди первой линии и между пехотными каре располагалась артиллерия. По­зади левого фланга Кутузов поставил три батальона пехоты, эскадрон драгун и полсотни каза­ков. Для прикрытия всего боевого порядка были высланы вперед по разградской дороге конные отряды численно­стью 1500 человек. Командование пятью правофланговы­ми каре было поручено генерал-лейтенанту Эссену П.К., левым флангом (четыре каре) командовал генерал-лейте­нант Ланжерон А.Ф., а конницей — генерал-лейтенант Воинов А.Л.

Принятый Кутузовым боевой порядок отличался глу­боким построением войск, возможностью применения ши­рокого маневра в ходе боя и нанесения контрударов по прорвавшемуся противнику. На пехоту и артиллерию воз­лагалась основная задача по отражению атак турецкой конницы.

План верховного визиря, составленный не без помощи наполеоновских наблюдателей, заключался в следующем. Ведением демонстративных атак по правому флангу и центру русских войск Ахмет-паша стремился привлечь сюда основные силы русских, чтобы затем своей много­численной конницей нанести мощный удар по левому флангу, выйти в тыл русской армии, отрезать ее от Рущу­ка и, окружив со всех сторон, прижать к Дунаю.

Рано утром 2 июля, используя густой туман, 5-тысячная турецкая конница атаковала передовые посты рус­ской армии. На подкрепление малочисленных русских пе­редовых отрядов подошли десять эскадронов чугуевских улан и пять эскадронов ольвиопольских гусар. В корот­кой, но ожесточенной схватке русские передовые части отразили атаку турецкой конницы. «В сем бою, — писал Кутузов, — несмотря на чрезвычайное неравенство, кава­лерия наша не упустила ни шагу». Особенно проявил се­бя генерал Воинов. Однако было очевидным, что налет турецкой конницы имел чисто разведывательные цели. Это была проба сил, желание прощупать русских перед решительной схваткой.

На следующий день обе стороны готовились к сраже­нию. Турецкие войска вышли из своего укрепленного ла­геря, находившегося между деревнями Писанцы и Кадыкиой, и остановились в 2 км от русской позиции. Куту­зов, чтобы улучшить расположение боевого порядка сво­их войск, а главное обеспечить свободу действий кавале­рии в тылу, тоже подвинул всю группировку войск не­сколько вперед.

С утра 4 июля началось ожесточенное сражение. Свы­ше 70 орудий противника открыли огонь по всему фронту русской армии. Вскоре турецкая конница стремительно атаковала центр и оба фланга русских войск. Сильным огнем артиллерии и пехоты эта атака была отбита. Турец­кая конница вынуждена была повернуть обратно.

Но еще не успели умолкнуть крики убегавших турец­ких всадников, как визирь направил сильный отряд кон­ницы и пехоты, поддержанный артиллерией, для атаки правого фланга русских войск. Турки стремились обойти по глубоким оврагам правофланговые каре и отрезать их от кавалерии. Тогда вступили в бой находившиеся на правом фланге Архангелогородский и Шлиссельбургский полки. По рас­поряжению Кутузова сюда же двинулись драгуны Лифляндского полка и казаки, направленные из третьей ли­нии.

На правый фланг был переброшен из второй линии 37-й егерский полк. Егеря, хорошо обученные прицельной стрельбе, рассыпались и залегли в садах. Их меткий огонь буквально косил турецкую конницу. Неся большие поте­ри от губительного огня егерей и артиллерии, турки пре­кратили атаку. Русские перешли в контратаку, сломили сопротивление противника штыковым ударом и «быст­рым наступлением гнали его из одной лощины в другую до большого укрепления в селении Кадикиой». Оста­вив на поле боя много убитых и раненых, турки укры­лись за своими укреплениями.

Пять раз предпринимали османы атаки, стремясь обой­ти фланги русских войск. Все их усилия были безуспеш­ны. Русские воины сражались мужественно. Противнику не удалось вытеснить их с занимаемой оборонительной позиции. Но пока это еще были демонстративные дейст­вия. Зная, что внимание визиря приковано к левому флангу русской армии, Кутузов пристально следил за действиями турок на этом направлении.

Около 9 часов утра из оврага, примыкавшего к лево­му флангу русской позиции, появилось более 10 тыс. от­борной турецкой конницы. Огромнейшая лавина всад­ников в разноцветной одежде, в пестрых чалмах и со знаменами ярких цветов с необыкновенной стремительно­стью обрушилась на левый фланг русской армии.

Турец­кая конница прорвалась между крайними каре пехоты обеих линий и опрокинула стоявшие за пехотой кавале­рийские полки белорусских гусар и кинбурнских драгун. Совершив прорыв в тыл русской армии, турки раздели­лись на две группы: одна из них двинулась к Рущуку, а другая охватывала русские войска левого фланга. Конни­ца противника, доносил на следующий день Кутузов, «действовала с такою наглостию, что я в долговременную мою противу турецких войск службу таковой не памя­тую».

Для русской армии создавалось тяжелое положение. Визирь, используя успех своей конницы, стремился раз­вивать наступление на левом фланге русских. Необходи­мо было принимать самые энергичные и решительные ме­ры. В это время Кутузов ввёл в бой войска, предусмотрительно оставленные им в Рущуке; они отбро­сили турецкую конницу далеко от крепости. Вся русская кавалерия, стоявшая в третьей линии, была повернута против прорвавшейся в тыл турецкой конницы.

Последо­вал ряд ожесточенных кавалерийских схваток. Атакован­ная с разных сторон турецкая конница, оставив на поле боя множество убитых, обратилась в бегство. Командо­вавший русской кавалерией генерал Воинов доносил Ку­тузову: «Неприятель был со всею стремительностию ре­шительно атакован, опрокинут, прогнан до самой его линии, и за дерзновение свое он принужден был дорого заплатить».

Остатки турецкой конницы укрылись за высотой, расположенной на крайнем левом фланге, откуда они пыта­лись предпринять новую атаку. Но осуществить эту ата­ку им не удалось. Кутузов усилил войска, находившиеся на левом фланге, путем переброски нескольких полков из второй линии правого фланга. Пехота вместе с кавалери­ей атаковала противника, укрывшегося за высотой, и на­несла ему сильное поражение, «так, что поле покрыто бы­ло трупами его».

Наступил перелом в ходе сражения. Русские войска на всем фронте перешли к преследованию. Бросая ору­жие, шанцевый инструмент, продукты питания, турецкие части отступали в свой укрепленный лагерь, расположен­ный между деревнями Писанцы и Кадыкиой. Русские преследовали их 10 км от поля сражения, то есть до са­мого лагеря, а затем по приказанию Кутузова возврати­лись к Рущуку.

Ожесточенное сражение, продолжавшееся около 12 ча­сов, кончилось полным поражением турецкой армии, не­смотря на то, что визирь обладал четырехкратным пре­восходством в силах. Турки потеряли убитыми и ранеными более 4 тыс. человек; потери русской армии не превышали 500 человек. В приказе по армии, отданном по слу­чаю победы, Кутузов, объявляя благодарность войскам, писал, что русские воины «твердостию своею не уступили нигде ничем неприятелю».

Сражение под Рущуком было первым крупным поле­вым сражением в течение пятилетней русско-турецкой войны (1806-1812 гг.). Кутузов М.И. в высшей степени продуманно и предусмотрительно подго­товил к нему свои войска и, несмотря на огромное нера­венство в силах, сумел добиться блестящей победы.  Он умело распределил свои силы, а искусное использование артиллерии и пехоты первой линии позволило ему дер­жать в своих руках всю кавалерию и часть пехоты вто­рой линии, превратив их, по сути дела, в общий резерв. Особое значение для развития тактики имели успешные действия егерей, которые были расположены по опушке садов и своим прицельным огнем наносили наибольшие потери противнику.

Статья написана по материалам книги Жилина П.А. «Михаил Илларионович Кутузов», М., «Воениздат», 1979 г.