Большую часть своего правления Петр I провел в войнах. Он занимал трон с 1682 по 1725 г., т. е. около 43 лет; если исключить годы детства и увлечения потехами и начать отсчет времени реального правления с первого Азовского похода 1695 г., то окажется, что из 29 лет такого правления царь держал страну в напряженном ритме военных забот 25 лет. Но на то были, употребляя терминологию Петра, «законные причины».

В XVII в. огромная территория Русского государства фактически была отрезана от морских берегов и возможности использования дешевых путей сообщения. Моря, омывавшие страну с севеpa и востока, несмотря на колоссальную протяженность береговой линии, практически не могли быть использованы для хозяйственных нужд, ибо ресурсы Сибири и Дальнего Востока находились лишь в начальной стадии освоения. Для того чтобы воды Тихого океана стали использоваться для связей с другими странами, России понадобился не один век.

В XVII в. роль единственных морских ворот выполнял Архангельск — порт на Белом море, но он большую часть года был скован льдами. Кроме того, морской путь в страны Западной Европы из Белого моря был в два раза длиннее, чем из Балтики. Наконец, сам Архангельск стоял вдали от экономических центров государства, и путь туда был тоже в два раза продолжительнее пути к портам Балтийского моря.

Что касается другого порта — расположенной на противоположном конце страны Астрахани, то он обеспечивал Россию экономическими связями лишь с Ираном и странами Средней Азии, находившимися на низком уровне экономического и культурного развития. Два моря — Балтийское на западе и Черное на юге — были закрыты для внешнеторговых и культурных связей России.

Северное Причерноморье находилось в руках Османской империи и подвластных ей крымских феодалов. Захирел полностью некогда оживленный «путь из варяг в греки» по Днепру — у его устья стояла османская крепость Очаков. Устье Дона запирала другая османская крепость — Азов. Попытка вернуть узкую полосу Финского залива, отторгнутую Швецией в 1617 г., не принесла успеха.

Между тем России был необходим выход к морю: невозможность установления экономических и культурных контактов с передовыми странами Западной Европы обрекала Россию на изоляцию и застой во всех сферах жизни общества… Петр I стремился пробиться к морю. Только что закончившиеся Кожуховские маневры внушали ему уверенность в достаточно высокой боевой выучке русских войск и их способности овладеть морским побережьем. Было решено пробиваться к южному морю.

Подготовка к походу началась в январе 1695 г. В зимние месяцы царь в кругу друзей обсуждал план похода, который предусматривал принципиально отличный от традиционного маршрут движения русской рати против крымцев. Обычно войска сосредоточивались в Белгороде и Севске и, обремененные колоссальными обозами, медленно двигались к Крыму, терпя урон от постоянных набегов татарской конницы. В соприкосновение с основными силами татар русские войска вступали в значительной мере ослабленными.

Двигаясь по выжженной и безводной степи, люди и кони страдали от недостатка не столько продовольствия, сколько фуража и воды. Над армией, преодолевшей Перекоп и углубившейся на полуостров, висела угроза оказаться в мышеловке — запертой в Крыму. Русские военачальники, не рискуя армией, ни с чем возвращались домой, причем обратный путь был еще более тяжелым. Каждый такой поход стоил русским полкам огромных людских и материальных потерь, а успехов — никаких.

Чигиринские походы 1677-1681 гг., равно как и крымские походы Голицына В.В. 1687 и 1689 гг. закончились безуспешно. При подготовке нового похода было решено нанести удар не по вассалам Османской империи — крымским татарам, а непосредственно по османам, их крепости Азову. Путь к Азову имел ряд существенных преимуществ по сравнению с походом войска к Крыму. Армия могла двигаться по заселенной территории, что освобождало ее от обременительных обозов и утомительных пеших переходов: войско, как и припасы, можно было доставить по Дону и Волге.

В начале марта 1695 г. из Москвы пешим ходом вышли во главе с Патриком Гордоном семь стрелецких и Бутырский полки. В Тамбове к ним должны были присоединиться четыре солдатских полка. Заготовленный в Воронеже провиант и снаряжение доставлялись по Дону. 24 июня полки Гордона расположились лагерем под Азовом, но военных действий не открывали, ожидая прибытия главных войск.

Основные силы двинулись из Москвы в конце апреля. На Москве-реке полки отряда Головина Ф.А. и Франца Лефорта, а также артиллерию, порох, ядра, провиант погрузили на струги. Каравану надлежало совершить путь по Москве-реке, Оке и Волге до Камышина и, выгрузившись там, отправиться пешим ходом до Паншина, где излучина Дона ближе всего подходит к Волге. От Паншина к району Азова войска должны были вновь следовать водой. Соединение их с отрядом Гордона состоялось 29 июня.

2 июля Гордон, подойдя к Азову на расстояние 100 сажен, приступил к осадным работам. Османская крепость Азов располагалась на левом берегу Дона, на 15 верст выше его впадения в Азовское море. Османы, после того как в 1637 г. в результате лихой атаки донских казаков на пять лет потеряли Азов, долго и основательно его укрепляли.

Крепость представляла собой каменный четырехугольник, обнесенный земляным валом и рвом с палисадами. В полуверсте от этих основных сооружений находились еще два земляных вала, а в трех верстах выше Азова в 1663 г. соорудили две каменные башни, так называемые каланчи, между которыми были протянуты три железные цепи, преграждавшие выход судам из реки в море.

На северном рукаве Дона, называемом Мертвый Донец, султан Магомет IV повелел построить форт Лютик. Это было прочное каменное сооружение с четырьмя башнями и помещениями для гарнизона внутри четырехугольника, обнесенного земляным валом и рвом, наполненным водой. Форт мог автономно обороняться.

5 июля к Азову подошли корпуса Головина и Лефорта. Не медля, приступили к рытью апрошей — зигзагообразных рвов, обеспечивавших безопасное продвижение к крепости, и установке батарей. Вскоре начался обстрел крепости, в котором участвовал и царь. Осажденные совершали вылазки, нанося русским потери и мешая земляным работам. 14 июля русским удалось овладеть одной каланчой, сутки спустя османы под покровом ночи покинули и вторую.

Однако в тот же день, 14 июля, из русского лагеря в крепость бежал голландский матрос Яков Янсен, вооруживший османов ценными сведениями о том, что русские имеют обыкновение отдыхать после обеда. На следующий день в часы такого отдыха османы во время вылазки ворвались в траншеи, напали на беспечно спавших стрельцов и вызвали среди них несусветную панику. Гордону с трудом удалось восстановить положение ценой утраты нескольких сот рядовых и нескольких офицеров.

Овладение каланчами было первым и, к сожалению, единственным успехом русских войск. Захвату крепости препятствовали многие обстоятельства, и, прежде всего отсутствие единого командования и согласованных действий всех трех корпусов. Каждый командующий — Гордон, Лефорт, Головин — ревниво следил за успехами двух других и был озабочен не столько общим исходом сражений, сколько возможностью лично отличиться. Отсутствие взаимной выручки рельефно обнаружил штурм Азова, предпринятый 5 августа, бесспорно, но настоянию царя.

Штурмовали крепость 4,5 тыс. охотников, по 1,5 тыс. от каждой колонны. Так как царю не терпелось добыть Азов, то штурм был предпринят без надлежащей подготовки: на валах и в стенах не были сделаны бреши, штурмовавшие не имели лестниц. И тем не менее охотникам Гордона удалось взобраться на вал, в то время как участники штурма других колонн бесстрастно наблюдали, как отчаянно сопротивлявшиеся османы в конце концов опрокинули наступавших. Добровольцы Лефорта и Головина ринулись на штурм тогда, когда добившиеся временного успеха откатились на исходные рубежи. Неудавшийся штурм стоил русским войскам огромных потерь.

Военный совет, заседавший 6 августа, постановил продолжить осадные работы. Они заключались в рытье подходов с последующей закладкой в них пороха. Взрывом предполагалось проделать бреши, чтобы вновь штурмовать крепость. Однако траншейные работы обнаружили еще один пробел в выучке русских войск — их слабую инженерную подготовку и отсутствие квалифицированных специалистов среди иностранных наемников. Оказалось, что мина, взорванная 16 сентября, не была доведена до вала и, не причинив никакого вреда неприятелю, нанесла ущерб своим войскам — 30 человек было убито и свыше 100 ранено.

Наступившая осень вновь возбудила перед командованием вопрос: продолжать ли операцию против Азова или вернуться ни с чем домой? Царь, разумеется, придерживался мнения, что штурм следует повторить. Им вновь овладели радужные надежды на успех. Во время второго штурма отличились Преображенский и Семеновский полки, преодолевшие валы и вступившие в рукопашную между домами, но, оказавшись без поддержки других колонн, они вынуждены были отступить. Согласованные действия отсутствовали и во втором штурме.

20 октября осаду Азова пришлось снять, началось трудное отступление русских войск. На первых порах надлежало отбиваться от татарской конницы, нападавшей на арьергарды, а затем наступила непогода, чередование заморозков с мокрым снегом, опустошавшая ряды отступавших войск.

Петр во время похода совмещал обязанности первого бомбардира, обстреливавшего крепость ядрами, и фактического руководителя всей кампании, причем руководителя, проявившего нетерпение — это по его настоянию были предприняты недостаточно подготовленные штурмы. Урок был тяжелым.

До сих пор царю приходилось иметь дело с игрушечными войсками и штурмами игрушечных крепостей. Командиры осаждавших и оборонявшихся войск в промежутке между «сражениями» устраивали веселые пирушки. Теперь шла настоящая война с ее тяготами и жертвами, с ожесточенным сопротивлением противника, который не прощал ошибок.

Умерли от ран три близких царю человека: бомбардиры Преображенского полка Ефим Воронин и Григорий Лукин, смертельно раненные во время последнего штурма, и сын чтимого царем руководителя Стрелецкого приказа боярина князя Ивана Борисовича Троекурова — князь Фёдор Иванович, раненный во время вылазки османов еще 15 июля.

Неудача кого угодно могла привести в уныние и растерянность, но не Петра. Его поведение после того, как армия не достигла цели, ради которой она пришла под стены Азова, высветило два драгоценных качества царя: он умел извлекать уроки из неудач и не расхолаживался, напротив, проявлял сам и заставлял других проявлять упорство и целеустремленность. Уже на пути в Москву он жил не прошлым, а будущим, в его голове зрели планы, как избежать просчетов и недостатков первого похода.

Первый поход помимо названных обнаружил еще один недостаток — отсутствие в стране флота, способного изолировать Азов с моря и тем самым лишить его гарнизон возможности получать подкрепление живой силой и продовольствием. Еще в первые дни осады Азова, 6 июля, Петру довелось наблюдать, как около 20 галер доставили гарнизону Азова подкрепление, а у него не было средств помешать этой операции. Отсюда первейшая забота царя о сооружении кораблей. Он разослал указы с требованием прислать в Москву корабельных плотников из Архангельска, Нижнего Новгорода, Воронежа, а также отовсюду, где можно было найти галерных мастеров.

Письмо Апраксину Ф.М. в Архангельск от 30 ноября 1695 г. начинается словами: «По возвращении от невзятия Азова с консилии господ генералов указано мне к будущей войне делать галеи…» Петр I начал готовиться ко второму Азовскому походу.

При написании статьи использованы материалы книги Павленко Н.И. «Петр Великий», М., «Мысль», 1994 г.