Шипкинский перевал в свое время взяли легко, но от­стоять его оказалось совсем непросто. Шипкинским пе­ревалом, связывающим Северную и Южную Болгарию, с боем овладел пе­редовой отряд генерала Гурко И.В., который затем спустился в Долину Роз. Но через некоторое время  положение русских войск в Юж­ной Болгарии осложнилось.

40-тысячная армия Сулейман-паши вынудила отступить к перевалам отряд Гурко и неболь­шой русско-болгарский отряд гене­рала Столетова Н.Г. После отхода русских войск турки учинили жес­токую расправу над болгарами. По­гибли тысячи людей. «Долина Роз превратилась в долину стенаний и воплей», — писал один из очевидцев тех страшных событий. К началу боев за Шипку туркам противостояли только один русский полк (36-й Орловский), 27 орудий и 5 дружин болгарских ополченцев. И это против целой армии Сулеймана-паши.

Три недели спустя армия Сулей­ман-паши обрушилась на 6-тысяч­ный отряд Столетова, защищавший Шипкинский перевал. Генерал Радецкий, командующий Южным от­рядом, неверно рассчитал направ­ление главного удара противника. И это едва не привело к катастрофе. Малочисленный, почти без боепри­пасов, страдающий от нестерпимой жары и жажды, отряд Столетова дер­жался почти трое суток.

Русские и болгары отбивались от наседав­ших турок ручными гранатами, штыками, а то и просто камнями. К исходу третьего дня боёв, когда положение отряда стало отчаян­ным — он был почти окружён, — подошла долгожданная помощь. Ре­зервные части Радецкого немедлен­но вступили в сражение. Турки были отброшены, а потом и совсем ото­шли. Сулейман-паше не удалось про­рваться в Северную Болгарию.

Надо отметить, что укреп­ления на перевале простреливались со всех сторон. Один офицер германского генерального штаба сказал, что такую позицию мог выбрать лишь умалишенный и что ей не про­держаться и трех дней. А она держалась месяц за меся­цем. Сулейман-паша назвал Шипку «сердцем Балкан» и «ключом к Болгарии» и был прав. Но поделать ничего не мог.

Русские батареи на горе Святого Николая и других возвышенностях держали турок под перекрестным огнем. Те гибли тысячами и снова шли… В минуты передышек жители болгарских деревень доставляли защитникам Шипки воду, пи­щу, выносили раненых. Шесть тысяч ведер чистой и хо­лодной воды привозили они на своих осликах каждый день по дороге, осыпаемой пулями, и еще останавливались по пути, курили, смеялись…

Шипкинская позиция проходила по гребню, пересекая шоссе, ведущее из Габрово в село Шипка и далее в Казанлык. Позиция по сути дела делилась на две части: передовую на вершине Шипка и «главную», расположенную севернее передовой. Обе позиции объединялись узкой площадкой, посредине которой некогда находились турецкое караульное помещение и казарма.

На передовой были установлены две батареи, «Большая батарея» и «Стальная» батареи. Между «Стальной» и «Большой» батареями протянулись стрелковые окопы и траншеи, занятые батальоном 36-го пехотного Орловского полка и четырьмя ротами 1-й и 4-й дружин ополченцев. Начальником передовой позиции был назначен полковник Толстой М.П. — командир первой бригады болгарского ополчения.

На восточном крутом склоне теснины и на вершине Шипка находились окопы первой линии или глубокие ямы с небольшими брустверами спереди, которые не могли уберечь защитников от турецких пуль. Оказалось, что Шипкинский отряд не располагает необходимым шанцевым инструментом. В ходе августовских боев русские воины и ополченцы были вынуждены рыть окопы руками и с помощью котелков.

Главная позиция на северной высоте была выгнута, дугой по протяжению перевала. Вогнутой стороной она была обращена к западу, то есть к Лисата-Гора. На правом или северном конце этой дуги, на невысоком небольшом холме в самом тылу позиции, находилась турецкая батарея. Холм не был занят русскими. За батареей, с восточной стороны шоссе, проходил большой турецкий окоп, обращенный к вершине Малык-Бедек.

На западном холме старое турецкое укрепление было приспособлено русскими под позицию для «Центральной» батареи (четыре четырехфунтовых орудия). Позиция была обращена фронтом к вершине Малуша, названной впоследствии Волынской высотой (в честь 53-го Волынского полка). Этой батареей командовал поручик Поликарпов.

На восточном холме (вершина Шипка), где также прежде находилось турецкое укрепление, была установлена другая батарея (четыре четырехфунтовых орудия). Так как здесь был только один выход, батарею назвали «Круглой». Ею командовал полковник Бенецкий.

Холм «Центральной» батареи и склоны Шипки к востоку и югу были защищены несколькими рядами окопов. К западу от «Круглой» батареи, на перешейке, также были прорыты окопы, обращенные к Лисата-Гора. Это был правый фланг позиции, где были заложены фугасы. Далее, к западу от «Центральной» батареи, за линией фугасов находилась Лисата-Гора, доминирующая надо всеми этими высотами.

Окопы перед «Центральной» батареей — фронтом на запад и по седловине между вершинами Столетова и Шипкой заняли семь рот 36-го пехотного Орловского полка во главе с подполковником Депрерадовичем. Третий батальон 36-го пехотного Орловского полка занял окопы правого фланга, прикрывая «Центральную» и «Круглую» батареи.

Две роты 2-го батальона орловцев, прибывшие в канун боев, были направлены на боковой холм перед правым флангом, перед местом, где были заложены фугасы. Вторая, третья и пятая дружины ополченцев под командованием начальника 2-й бригады ополчения полковника Вяземского Л.Д. заняли окопы левого фланга.

Остальные три роты 36-го пехотного Орловского полка, как и 1-я и 4-я дружины ополченцев, вместе с четырьмя орудиями 2-й горной батареи капитана Константинова были выделены в резерв, расположенный на перешейке, вблизи старого турецкого караульного помещения. В турецкой казарме был организован перевязочный пункт. Командный пункт генерала Столетова Н.Г. находился за вершиной Шипка.

Сулейман-паша наступал на Шипкинскую позицию с 9(21) до 14(26) августа 1877 г., он предпринимал непрерывные атаки, напрягая последние силы, чтобы овладеть перевалом. В течение первых трех дней в этих упорных боях сражались и болгарские ополченцы.

В ночь на 21 августа генерал Столетов Н.Г. собрал военный совет и выразил надежду, что Шипку удастся отстоять, несмотря на многократное превосходство противника в силах. «Будем стоять до последнего, ляжем костьми, но позиции не сдадим. А теперь по местам», — произнёс военачальник.

Атака Шипкинского перевала началась в 7 ч. утра 21 августа 1877 г. С юга наступали таборы Шакир-паши, а с востока — отборные части Реджеба-паши. Всего — 24 табора (половина состава армии Сулеймана-паши), поддержанные черкесской конницей. Достигнув гребня Малык-Бедека, турки толпой стали спускаться по склону к «Стальной» батарее, разворачиваясь для наступления… Неприятельская пехота открыла сильный огонь.

Противник плотными рядами стал подниматься по склону горы Малык-Бедек. К 7 ч. утра он показался на вершине и сразу начал устанавливать там свои орудия. Достигнув гребня Малык-Бедека, турки толпой стали спускаться по склону к «Стальной» батарее, разворачиваясь для наступления… Неприятельская пехота открыла сильный огонь.

Но огонь русских батарей косил цепи турок. «Большая» батарея причиняла значительный урон наступающим таборам Реджеба-паши со стороны Демиртепе и ложбины. На укрепленном пункте Орлиное гнездо турки были встречены залпами орудий и градом камней.

Несколько раз его защитники вступали с атакующими в рукопашную и каждый раз отбрасывали их на исходные позиции. Ополченец Леон Крудов, схватив дымящую турецкую гранату, выскочил на бруствер и, крикнув: «Что же братцы, умирать, так умирать» — бросился с ней на турок. Такой же подвиг совершил и рядовой Орловского полка Лейба Файгенбаум.

Особенно отличился рядовой Мирошниченко, который мастерски вел огонь из своей гаубицы. Огнем «Стальной» батареи было уничтожено турецкое орудие на вершине Малык-Бедек и шесть на высоте Демиртепе, а взрыв ящиков со снарядами вызвал невообразимую панику среди неприятельских артиллеристов. В ночном бою во время последней турецкой атаки батарея расстреливала почти в упор карабкающихся на бруствер неприятельских пехотинцев.

21 августа 1877 г., в первый день штурма Сулейман-паша предпринял 11 атак. Но защитники перевала отбили их, а наступающие понесли большие потери. Всю ночь защитники перевала укрепляли свои позиции.

Бой продолжался и следующий день — 22 августа. Велась главным образом артиллерийская перестрелка. Неприятель под прикрытием артиллерийского огня вел перегруппировку своих сил, стараясь занять новые позиции, в том числе и в центральном секторе, под вершиной Малуша. На подмогу защитникам перевала 22 августа прибыли подкрепления.

23 августа 1877 г. неприятель изменил направление главного удара. Теперь всё их внимание было сосредоточено на правом фланге Шипкинской позиции. Колонна Весселя-паши действовала против русского левого фланга, причем некоторым ее частям было приказано предпринять обходное движение в направлении Габрово.

В направлении Лисата-Гора была послана колонна Расима-паши с тремя горными орудиями. Для атаки позиции русских на правом фланге была выделена центральная турецкая колонна, призванная охватить вершину Шипка с западной стороны. Общее командование двумя последними колоннами было поручено Шакиру-паше.

Таким образом, Сулейман-паша 23 августа атаковал Шипкинскую позицию с трех сторон. Тридцать девять таборов были поддержаны 18 орудиями, установленными на соседних высотах. Только до полудня Сулейман-паша шесть раз атаковал Шипкинскую позицию, охватывая ее с трех сторон. Турки шли напролом, в надежде сломить сопротивление защитников перевала. Особенно яростным был натиск на Волынскую высоту и Шипку.

К 14 часам черкесская конница атаковала позицию защитников перевала с тыла, пытаясь отрезать Габровское шоссе и прервать их коммуникации с Габрово. Однако она была отброшена. «Большая» батарея помогла брянцам отбить атаки рвущихся к Волынской высоте турецких орд.

Туркам удалось достигнуть окопов в непосредственной близости от «Центральной» батареи. Но здесь они были встречены сильным картечным огнем батареи. Погибли русские артиллеристы «Круглой» батареи во главе с полковником Бенецким, но 12 ополченцев, занявшие их места, продолжали вести огонь до последнего снаряда. В критический момент обороны командир 35-го Брянского пехотного полка повел в контратаку 150 храбрецов, которые выбили из окопов проникших туда турецких пехотинцев.

К 17 ч. неприятель занял боковые высоты, угрожая центральной позиции. Здесь отряд защитников, крайне ослабленный, еле удерживал ее. В эти роковые минуты на подмогу спешила 4-я стрелковая бригада, которую недаром назвали «железной». Она без отдыха прошла длинный путь в тридцатиградусную жару. Солдаты карабкались по крутым скалистым склонам, с суворовским мужеством преодолевали все препятствия, лишь бы успеть вовремя. Они слышали, как замирало эхо боя, и их сердца сжимались от боли и тревоги за судьбу товарищей.

Истощенные нехваткой воды и продовольствия, испытывая страшную усталость после трехдневных непрерывных боев, страдая от невиданной августовской жары, русские воины и болгарские ополченцы из последних сил удерживали позицию. Гибли в неравных сражениях орловцы, брянцы, ополченцы. Одна за другой перестали вести огонь «Стальная» и «Круглая» батарея…

Однако с прибытием подкреплений чаша весов начала перетягивать на сторону русских и болгар. В ночь на 24 августа на перевале были сосредоточены резервы VIII корпуса, совершившего исторический переход, в котором болгары оказывали ему всяческое содействие. Сулейман-паша дал приказ к отступлению. После войны он был предан суду «за неумелые действия на Шипкинском перевале».

На следующий день атаки турок возобновились. «Вот уже шестой день наши нервы напряжены до предела. Сражение на Шипке не прекращается, — писал выдающийся русский врач С. Боткин. — Из вчерашней телеграммы узнали, что там вышли из строя еще 400 низших чинов и 30 офицеров. Рана Драгомирова очень тяжелая — раздроблен коленный сустав. Генерал Дерожинский убит… А ведь совсем недавно я видел его в Свиштове, свежим, румяным, казалось, такому бы жить еще десятки лет!

Командир корпуса Радецкий сам вел колонну в рукопашную… Нервы на пределе, потому что каждые три-четыре часа получаем такие вести. Невольно задаешь себе один и тот же вопрос: неужели нам придется отступить под напором этих многочисленных турецких орд, рвущихся к перевалу? Солдаты не падают духом, едят свою горькую кашу, а раненые, покидая позицию, даже шутят, словно ничего не случилось. Если случайно турецкая пуля попадет в котелок с кашей, говорят, что это турки послали им соли. Некоторые утверждают, что мы выстоим и, несомненно, победим. Будем надеяться!»

Турки определяют свои потери за все 6 дней боя в 6411 чел., что составляет 28%; мы потеряли 2 генер., 129 шт.- и об.-офицеров и 3512 н. ч., или 13,36%; на долю пехоты пришлось 29% офиц. и 18,37% н. ч., а артиллерии — 28,60% офиц. и 11% н. ч. Центральная турецкая армия Сулеймана пришла после шипкинских боев в чрезвычайное расстройство; в донесениях Сулеймана сказано, что «можно рассчитывать только на 30 батал., приведенных из Герцеговины; остальные 20 батал. были совершенно ненадежны и бежали при первых выстрелах»; герцеговинцы потеряли почти половину состава и были до крайности утомлены, а в боевых припасах оказался полный недостаток.

Сулейман-паша снова бросил в безумную атаку свои таборы и даже гвардию. Но тщетно — Шипка оказалась им не по силам!

Привожу строки из солдатской песни «Вспомним, братцы, как стояли…», слова которой сочинил унтер-офицер 3-й роты 13-го стрелкового батальона Антон Шмаков. Он — уроженец Херсонской губернии, Елисаветградского уезда, из крестьян местечка Ровное; на службу вступил в 1874 г., грамоте учился в роте:

Вспомним, братцы, как стояли
Мы на Шипке в облаках,
Турки нас атаковали,
Но остались в дураках…

Только утро рассветает,
Разнесет вокруг туман,
И на Шипку наступает
Вновь упорный Сулейман.

Сулеймановы аскеры
Крепко в Шипку били лбом;
А мы били их без меры
И прикладом и штыком.

Сорок таборов свалили,
Навалили груды тел…
Поздно турки отступили:
Сулейман их всех поддел!..

При написании статьи использованы материалы книги Ц. Генов «Русско-турецкая война и 1877-1878 гг. и подвиг освободителей, «София Пресс», 1979 г., с. 68-79.