Во время Первой мировой войны появились новые виды оружия.  Впервые в военных действиях получила широкое приме­нение авиация — сначала для разведки, а за­тем и для бомбардировки войск на фронте, в ближнем тылу и, наконец, для нападений на мирные города и села. Германия использовала дирижабли («цеппелины» — по имени конструк­тора Ф. Цеппелина) для налетов на Париж и другие города Франции и Англии. Во время Первой мировой войны у немцев было 73 «цеппелина», из которых 51 погиб (25 было сбито, 14 погибло от бури и 12 от взрывов).

Германское командование в первые месяцы войны смогло применить авиацию с наибольшим успехом. Россия ничего не могла противопоставить глубоким вражеским авиаразведкам во внутренних губерниях империи. Невозможность дать адекватный отпор противнику в небе, его безнаказанное присутствие над русскими войсками на фронте, негативно сказывались на моральном состоянии солдат и офицеров и отрицательно влияли на ход боевых действий.

15 сентября 1916 года в сражении на реке Сомме англичане впервые использовали бронированную машину на гусеничном ходу, получившую название танк Mark I. Этот танк весил 28 т., а его максимальная скорость составляла 6 км/ч. Танк вооружался несколькими пулеметами и двумя пушками. Экипаж составлял 8 человек. Экипаж внутри танка находился в тяжёлых условиях загазованности, где температура могла достигать 80 градусов. К концу Первой мировой в английской армии появились более лёгкие и быстроходные танки Mark III. Во французской армии танки тоже появились в 1916 г. В 1917 г. французы представили принципиально новый лёгкий танк «Рено FT-17», имевший башню кругового вращения. Этот танк весил 7 т., экипаж состоял из 2-х человек, танк вооружался 37-мм пушкой и 8-мм пулемётом, использовался для поддержки пехоты.

Первый английский танк, имевший прозвище «Большой Вилли»

Под конец войны танки Антанты уже причиняли немало ущерба германской армии. В русской армии танков не было. Немцы создали свой первый танк в конце войны, они не сразу поверили в это новое оружие. Их танк A7V весил 30 т, развивал скорость до 13 км/ч, вооружался 5-ю пулеметами и 57 мм пушкой. Экипаж состоял из 18 человек. Германцы смогли выпустить только 20 таких машин против нескольких тысяч английских и французских танков. В годы Первой мировой войны получили использование бронированные автомобили, вооружённые пулеметами или пушками — броневики.

Броневик «Ахтырец»

Пулеметы интенсивно использовались русской армией ещё во время русско-японской войны 1904-1905 гг. К Первой мировой войне 1914-1918 гг. армии практически всех держав подошли, имея на вооружении станковые пулеметы лишь в качестве специального артиллерийского средства «ближнего боя». На вооружении русская армия имела две модели станковых пулеметов, являвшиеся модификациями системы американского конструктора Х. С. Максима и пулеметы «Виккерс».

Русская гаубица калибра 305 мм, изготовленная в 1915 г. на Обуховском заводе

С 1916 г. в армиях союзников существенно увеличилось число ручных пулеметов –  «Виккер» и «Льюис», так Франция к 1917 г. прекратила производство станковых пулеметов, но значительно увеличив выпуск ручных. В годы Первой мировой появились новые осколочные гранаты – «лимонки» — по фамилии англичанина Лемона.

Бомбомёт на позиции

В позиционных боях стали использоваться бомбомёты и миномёты. Отличие между ними состояло в типе применяемых боеприпасов. Применение шестовых мин в артиллерии дало название новому оружию – миномёту. Первые миномёты и бомбомёты внешне скорее напоминали небольшие пушки. Но уже в 1915 году английский изобретатель Стокс предложил миномёт, построенный на схеме «мнимого треугольника». Он заряжался с дула, снаряд скользил вниз, где натыкался на боёк ударника и происходил выстрел. Благодаря простоте заряжания была достигнута огромная по тем временам скорострельность – 25 выстрелов в минуту. Масса орудия составляла 52 кг., а дальность стрельбы – около 2-х км.

Миномёт Стокса

В погоне за решающим успехом враг не останавливался перед нарушением законов и обычаев войны, широко пустив в дело отравляющие газы. Впервые в войне немцы применили химические снаряды на русском фронте еще в январе 1915 г. На участке 2-й русской армии, в результате химической атаки, умерло свыше тысячи отравленных. За годы Первой мировой войны от газовых немецких атак погибло 11 тыс. русских солдат.

Немецкая газовая атака под Ипром

В апреле 1915 г. германское командование применило на Западном фронте отравляющие газы — новое преступное оружие массового истребления. Ранним утром 22 апреля 1915 года у бельгийского города Ипр со стороны немецких позиций появилось ядовито-зелёное облако, подгоняемое ветерком, оно поползло к французским окопам, стелясь по земле. Это было отравляющее вещество, названное впоследствии ипритом, по имени бельгийского города. Люди, не подозревавшие об опасности, вдруг были окутаны смертоносным облаком и стали зады­хаться.

За несколько минут 15 тыс. английских и французских солдат вышли из строя, из них 5 тыс. погибли. Через две недели немцы пред­приняли газовую атаку и против рус­ских войск. Командующие русскими армиями поставили вопрос о контрмерах. В начале марта Ставка ответила: «Верховный Главнокомандующий относится к употреблению (химических) снарядов отрицательно».  Положение изменилось к началу лета 1915 г.

В начале июня Ставка обратилась к военному министру: «Верховный Главнокомандующий признает, что, ввиду полной неразборчивости нашего противника в средствах борьбы, единственной мерой воздействия на него является применение и нашей стороной всех средств, употребляемых противником». Хотя последствия газовых атак невероятно преувеличивались, нельзя было допустить, чтобы войска угнетались оружием, которое было только у врага.

В России было стремительно развернуто около 200 химических заводов. С осени 1915 г. химические команды для выполнения газобаллонных атак стали отправляться на фронт, а с 1916 г. армия получает и химические снаряды. Для обеспечения успешности выпуска отравляющих веществ использовалась артиллерия.

Артиллерийский огонь открывался одновременно с началом выпуска газов. Наилучшим снарядом для выполнения такой стрельбы считался химический снаряд с нестойким отравляющим веществом. Он наиболее экономично решал задачу нейтрализации батарей противника.

Вскоре после начала использования на фронтах отравляющих газов знаменитый русский химик, академик Зелинский Н.Д. изобрел эффективный угольный противогаз, спасший от смерти многие тысячи людей. Удушливые газы стали применять обе воюющие стороны.

Война велась и на суше и на морях. В мае 1915 г. весь мир облетела страшная весть: гер­манская подводная лодка потопила крупней­ший пассажирский корабль «Лузитания». Свыше тысячи мирных пассажиров нашли смерть в водах океана. А. Деникин писал: «Мы противопоставляли убийственной технике немцев мужество… и кровь».

В феврале 1917 г. германские субмарины начали так называемую «неограниченную под­водную войну». Немцы открыто заявили, что будут топить не только корабли своих против­ников, но и суда нейтральных стран, чтобы отрезать Англию от ее союзников и колоний и тем самым лишить ее хлеба для населения и сырья для промышленности.

Германское ко­мандование заявило, что оно «поставит Англию на колени через 6 месяцев». Этот срок прошел, но война продолжалась с прежним ожесточе­нием. Немецкие подводные лодки потопили многие сотни торговых и пассажирских судов, принадлежавших Англии и нейтральным стра­нам. Но и здесь расчет германского командо­вания оказался неправильным. Оно переоце­нило роль подводных лодок в войне.

Надо отметить, что «русская армия вступила в войну слабо обеспеченной автомо­бильным транспортом, было всего 679 автомобилей. К началу 1916 года в армии уже было 5,3 тыс. автомобилей, за тот год при­было еще 6,8 тысяч. Абсолютные цифры внушительны, но для со­поставления можно указать, что вдвое меньшая по численности французская армия имела к концу войны 90 тыс. автомашин.

«Захват германских автомобилей», худ. И. Владимиров

Несмотря на богатый опыт русских лётчиков-добровольцев, применявших аэропланы для ведения разведки в Первой Балканской войне (1912-1913), военное командование зачастую скептически относилось к аэропланам, отводя первое место дирижаблям. Незначительная дальность полёта, слабая бомбовая нагрузка, высокая частота поломок, а порой и элементарная архаика мышления командования оттесняли аэропланы на второстепенные роли.

Плакат времён Первой мировой войны, посвящённый летчику П. Нестерову

Аналогичного мнения придерживались как в русской, так и в германской армиях. Ещё в 1912 году начальник штаба Германии Гельмут фон Мольтке высказался по этому поводу: «Сегодня мы владеем цеппелинами, которые являются самым современным оружием и, похоже, наши потенциальные противники понимают это, поэтому наша задача — постоянно и с большой энергией работать над его совершенствованием. Сверх того, мы должны в срочном порядке разработать стратегию и тактику применения воздушных кораблей, которые должны своей мощью в самом начале войны сломить физическое и моральное сопротивление любого противника».

Дирижабль, 1916 г.

Дирижабли того времени могли поднять от 3,2 до 8 тонн боеприпасов, заходить в тыл противника и наносить точные бомбовые удары. Это позволяло военному командованию считать, что «аппараты Райта всегда будут значительно менее эффективными в военном деле, чем дирижабли» («Дирижабли на войне», Минск; М., 2000, с. 92). Но уже с первых месяцев войны дирижабли не оправдали возложенных на них ожиданий, высота их полёта оказалась недостаточной, а внушительные размеры аппарата представляли слишком удобную цель для артиллерии. При сравнительно небольшой скорости (60-90 км/ч в зависимости от модификации) они становились лёгкой добычей наземных средств обороны. Условия войны заставили пересмотреть отношение к аэропланам, в первую очередь как средствам разведки.

К началу Первой мировой войны в распоряжении Франции было 138 аэропланов, Англии — 56, Австро-Венгрии — около 30 машин. Больше всего авиации было сосредоточено в войсках Германии — 232 аэроплана (34 авиаотряда) и России — 244 самолёта (39 авиаотрядов). Но количественное превосходство русской армии по числу летательных аппаратов было сопряжено со слабостью их материальной части. Несмотря на то, что на вооружении русской армии стояли достаточно новые модификации самолётов: «Ньюпоры», «Мораны» типа G, «Дюпердюсенны» и некоторое число «Фарманов», двигатели их были значительно изношены, так как многие аппараты эксплуатировались около двух лет.

Русские авиаторы начали свои боевые вылеты с первых дней войны ещё в период развёртывания войск, с 1 августа их донесения стали использоваться штабами армий при составлении «Сводок сведений о противнике». Надо отметить, что дальность полёта большинства аэропланов того времени не превышала 300 км. Особенно успешно действовал 1-й авиаотряд 2-й русской армии, который обследовал район Млава-Зольдау-Лаутенберг. Во время наступления лётчики ежедневно вели разведку, отмечая пути отхода и сосредоточения войск противника. Всего же за август только авиаторы 2-й армии совершили более 80 вылетов.

«Илья Муромец Киевский» в полёте над аэродромом в Яблонне, 1915 г.

При выполнении подобных заданий впервые по достоинству были оценены качества аэропланов Сикорского И.И. «Илья Муромец». За счёт большой дальности полёта, уникальной грузоподъёмности и возможности мелкого ремонта двигателей прямо в полёте, добываемые экипажами этих самолётов разведданные были, как правило, бесценны. Ещё более эффективной воздушная разведка стала после установки на самолётах фотоаппаратов. В штабах армий появились первые специалисты по дешифровке аэрофотоснимков.

Военный лётчик Янковский Г.В., командир «Ильи Муромца III» в 1916 г.

Учитывая слабость вооружения и фактическое отсутствие какой-либо защиты от пуль, авиация оставалась легко уязвимой целью при высокой плотности огня противника. В случае воздушных боёв русским лётчикам было нечего противопоставить противнику, так как они не имели стрелкового вооружения, кроме пистолета «Маузер», бывшего личным оружием лётчика. В связи с этим русское командование берегло летательные аппараты и часто запрещало проникать глубоко в тыл противника.

В 1916 году русская армия располагала уже более чем 700 самолетами. Но этого было мало. В Германии, Франции, Англии самолеты выпускались тысячами, союзники отправляли в Рос­сию только устаревшие образцы. К 1 июня 1917 г. русская армия располагала 581 самолетом, из них: Северный фронт имел 93, Западный — 125, Юго-Западный и Румынский — 259 и Кавказский — 104. На вооружении авиации состояли и бомбы.

Авиапромышленность России была слабой — к 1916 году она дала 1,1 тыс. самолетов против 4,6 тыс. в Германии. Развитие военной авиации, как и расширение автопарка, Россия могла связывать главным образом с закупками за рубежом. Особое Совещание в 1916 году приняло решение о доведении русской военной авиации почти до двух тысяч самолетов, выполнение его зависело в основном от заграничных поставок. В начале 1917 г. Россия просила союзников доставить в ближайшие 18 месяцев 5,2 тыс. самолетов…

На 1 января 1916 года в армии было 240 радиостанций и 4 тыс. телефонных аппаратов, за год поступило еще 802 радиос­танции и 105 тыс. телефонных аппаратов. Этого все же было ма­ло, не говоря уже о том, что они были преимущественно иност­ранного происхождения (Н. Яковлев «1 августа 1914», М., «Москвитянин», 1993 г., с. 228).

Первые танки

«Марк I» — первый танк, принятый на вооружение британской армией. Один его вариант был вооружен двумя 57-мм морскими пушками, а также тремя пулеметам. В другом (облегченном) исполнении пушек не было — только четыре пулемета. Броня «Марка» обеспечивала защиту от огнестрельного оружия и осколков, но пробивалась бронебойными пулями и артиллерией.

Британский танк, подбитый во время битвы при Камбре в 1917 г.

Вообще, первый в мире танк, безусловно, не был образцом совершенства. Слишком скоропалительно он появился на свет. Работа над невиданной доселе боевой машиной началась в 1915 году, а уже 15 сентября 1916-го танки впервые вступили в бой. Правда, к полю боя их еще надо было доставить.

Танки не вписывались в железнодорожные габариты — мешали спонсоны. Их везли отдельно на грузовиках, а накануне боя болтами крепили к корпусам боевых машин. Проблема съемных спонсонов была решена позднее в модификации «Марк IV», где их вдвигали внутрь корпуса. Экипаж танка состоял из восьми человек, которым внутри этой стальной коробки было, мягко говоря, тесновато.

В начале сентября 1916 г. англичане отправили на фронт первые 49 танков. На первой полусотне километров самостоятельного движения 17 машин выбыли из строя по техническим причинам. 15 сентября на рассвете оставшиеся 32 танка пошли в первую в истории войн танковую атаку.

Выглядело это впечатляюще, особенно со стороны немецких позиций. Бронированные монстры с грохотом наползали на траншеи. Это было по-настоящему страшно. Правда, пять из них зарылись гусеницами в почву и сели на брюхо. Еще у девяти заглохли моторы. Но оставшиеся 18 танков сделали свое дело — прорвали колючую проволоку, как паутинку, повалили заграждения. А потом принялись поливать окопы пулеметными огнем.

Они без труда переползали через траншеи шириной более двух метров. Встречный винтовочный и пулеметный огонь им был, что слону дробина. За 2-3 часа танки продвинулись вперед на пять километров. Для позиционной войны — огромный успех. Английская пехота, следовавшая за танками, захватывала пленных. В рядах немцев царила растерянность, местами переходившая в панику.

Вид бронированных чудовищ оказывал на солдат поразительное воздействие. Видя, как танки легко преодолевают казавшиеся неприступными заграждения, видя их пулеметный огонь и слыша оглушительный рев моторов (никаких глушителей, естественно, не было), кто-то из немцев в испуге закричал: «Дьявол! Дьявол идет!» Эти слова молниеносно разнеслись по траншеям и оказали просто магическое действие: солдаты спасались бегством от этих «исчадий ада».

Воодушевленный первым успехом, главнокомандующий британскими силами во Франции Дуглас Хейг потребовал предоставить ему не менее 1000 танков. Да, танк оправдал надежды своих создателей. Нельзя сказать, что именно танки изменили ход Первой мировой. Но их взнос в победу Антанты нельзя недооценивать. Уже в Амьенской операции 1918 года, приведшей к прорыву германского фронта и фактически к скорому завершению войны, участвовали сотни английских танков. Это сражение стало предтечей великих танковых битв Второй мировой.

Британские «Марки» повоевали и в России в ходе Гражданской войны. Ходила легенда якобы об участии одного «Марка» в битве за Берлин в 1945 году. Но позже выяснилось, что этот танк, обнаруженный после взятия Берлина, был вывезен нацистами в Германию из Смоленска, где служил частью мемориала героям Гражданской войны.

Царь-танк

Предлагаю читателям познакомиться с макетом первого русского танка, который можно увидеть на территории танкового музея «Танк Т-34» на Дмитровском шоссе.

Русский царь-танк

Конструкция колесной боевой машины разработана в 1914-1917 годах в лаборатории инженера Н.Н. Лебеденко. Теорию разработал профессор Н.Е. Жуковский, основоположник современной аэро- и гидромеханики. Расчёт машины произвели Б.С. Стечкин и А.А. Микулин, в будущем академики Академии наук СССР, специалисты в области авиационных двигателей. Агрегаты машины изготовлены в Москве. В основу конструкции положена идея среднеазиатской повозки – арбы. Испытания в начале осени 1917 г. проведены в районе села Орудьево (Дмитровский район современной Московской области). Испытания были неудачными – боевая машина быстро застряла. Но она было самой крупной боевой машиной в мировом танкостроении.

Основные характеристики:

Корпус машины — клепанный из неброневой стали (котельное железо). Толщина стальных листов – 66 мм. Диаметр ведущих колес 9 м. Движение обеспечивали два двигателя «Майбах». Поворот машины осуществлялся за счёт изменения скорости вращения ведущих колёс. Вооружение – две пушки и несколько пулемётов – предполагалось разместить в башне и в бортовых спонсонах. Расчётная скорость движения по разным данным – от 3-17 км/ч. Масса машины (по разным данным) – от 38 до 44 т. Экипаж (по разным данным) – до 7 человек.