Ляоянское сражение — боевые действия 12 (24) августа — 21 августа (3 сентября) 1904 г. между русской Маньчжурской армией (152 тыс. человек, 606 орудий) и тремя японскими армиями (135 тыс. человек, 508 орудий) в районе г. Ляоян (на северо-востоке Китая). Планом японского командования предусматривалось решительное наступление с обходом обоих флангов русской армии, но силы японских войск были недостаточными для осуществления этого замысла.
К концу июля 1904 г. армия генерала Ноги начала осаду Порт-Артура, а в Маньчжурии три японские армии генералов Куроки, Оку и Нодзу, продолжая наступление, соединились у Ляояна. Командующий русской армией генерал Куропаткин А.Н. намеревался дать в районе Ляояна решительное сражение и остановить противника.
«К концу августа русская армия, уже превосходившая численно японцев, располагалась впереди сильно укрепленного Ляояна. Чувствуя всеобщее осуждение своей «отступательной» стратегии, Куропаткин обронил фразу, которая облетела армию и подняла настроение: «От Ляояна не уйду!» (А.И. Деникин «Путь русского офицера», М., «Современник», 1991 г., с. 126).
Русское командование, имея здесь явное преимущество в количестве вооруженных сил, тем не менее, не смогло выиграть сражение. У Ляояна Куропаткин имел примерно на 50 тыс. человек больше, чем насчитывали японские армии.
У Ляояна произошло сражение, от результатов которого зависело многое. Хотя армия генерала Куропаткина превосходила японскую по численности и была лучше оснащена, ей с большим трудом удавалось сдерживать натиск противника. Плохо были организованы связь между отдельными частями армии и общее управление ими, не хватало карт местности, данных разведки.
Русская полевая артиллерия на позиции
«30 августа началось наступление трех японских армий (Куроки, Нодзу и Оку) на передовые Ляоянские позиции. Два дня длился бой. Был момент, о котором сторонний наблюдатель, английский военный агент ген. Гамильтон, писал впоследствии: «Штаб Куроки испуган, японцы отступают. Ещё напряжение, и русские разрезали бы армию Куроки надвое, расстроив транспорты армии»… Но в ночь на 1 сентября, по приказу Куропаткина, армия отводится на главные позиции». (Там же).
Русская армия под Ляояном имела полную возможность одержать победу; в частности, 1-я японская армия под командованием Куроки могла быть разгромлена, а ее остатки должны были бы капитулировать. Только нерешительность Куропаткина, его неодолимая боязнь фланговых ударов позволила оторвавшемуся от своих тылов Куроки, потерявшему всякую связь со 2-й японской армией, оказаться победителем, а не побежденным.
Русские солдаты, которые уже на ряде участков стали теснить японские части, в результате преступных и позорных распоряжений русских генералов вынуждены были, подчиняясь приказам, отойти на север вдоль железной дороги. Не случайно, оценивая руководство Куропаткина во время сражения под Ляояном, итальянский представитель при штабе Маньчжурской армии Бардонно писал: «Ни разу в течение всей Ляоянской операции командующий русской армией не руководил событиями. Потеряв всякую веру в себя и в своих подчиненных, он пассивно подчинялся воле противника и, не будучи к тому вынужденным, покинул поле сражения, признав себя, таким образом, побежденным».
На бивуаке, 1904 г.
«Центром позиции были укрепления Ляояна, занятые тремя корпусами ген. Зарубаева. На этой позиции он в течение 60 часов отбивал все атаки Оку и Нодзу, с большими для них потерями. Об этих боях в походном дневнике швейцарского военного агента, полковника Ф. Герч записано: «Ляоянский гарнизон дрался с изумительным упорством… Ведь нет подъема, одни неудачи, и все же — «исполнение долга»…
Отряд, стоявший западнее Ляояна, сам переходил в наступление, и хотя понес большие потери, но держался крепко. На Восточном фронте на Сынквантунской позиции шли успешные бои, и Куропаткин организовал контрнаступление тремя корпусами, под личной своей командой в охват с востока армии Куроки.
Но уже с самого начала наступательный порыв «оси захождения» был приглушен лейтмотивом куропаткинской стратегии: «Если на позиции Сынквантунь держаться будет невозможно, то, не ввязываясь в упорный бой, займите следующую позицию». А когда стоявший за левым флангом отряд ген. Орлова был потеснен, то и обходящему корпусу приказано было не продвигаться вперед…
Но разрешение отступать, даваемое до боя, заранее подрывало психологически наступательный импульс, вносило элемент неуверенности в распоряжения начальников и действия войск.
О боях на Сынквантуне Гамильтон записывал: «Японцы признавали, что победа или поражение в течение нескольких часов колебалась одинаково между обеими сторонами»… (Там же).
17 (30) августа 2-я, 4-я и часть 1-й японской армии упорно, но безрезультатно атаковали русские позиции, понесли большие потери. В ночь на 18 (31) августа часть 1-й японской армии переправилась через р. Тайцзыхе у Леонтоуваня с целью обхода левого фланга русской армии. В ночь на 19 августа (1 сентября) Куропаткин А.Н. отвел войска правого фланга на главную позицию в районе Ляояна. 1-я японская армия захватила ряд высот на левом фланге русской армии, но развить наступление не смогла.
«3 сентября рано утром Куропаткин сообщил Зарубаеву, что на Восточном фронте дела идут вполне успешно. Об этом сейчас же передано было на все форты, известие возбудило большую радость. По всей позиции прогремело «ура». Но в 7 ч. утра в разгар боя получен был приказ об общем и немедленном отступлении.
Велено было портить пути, взрывать мосты, жечь запасы. Через полтора часа последовал новый приказ — задержать очищение фортов до сумерек. До одних частей второе распоряжение дошло, до других нет. Началась суматоха, преждевременные взрывы и пожары, угнетавшие защитников Ляояна и радовавшие японцев.
Что же случилось за столь короткое время, что так радикально изменило всю ситуацию? Ген. Куропаткин объяснял свое решение тем, что два корпуса Восточного отряда отошли на следующие позиции, и что Куроки предпринял обход на Янтайские копи и глубже — на Мукден. Что со всех сторон поступали тревожные донесения… Но слабые силы Куроки угрожать серьезно обходом не могли, тем более что в Мукдене оставался нетронутым целый корпус.
Положение наше под Ляояном, как оказалось, было далеко не безнадежным. Японские армии пришли в большое расстройство и потеряли импульс к дальнейшим атакам. Японское командование считало свое положение весьма тяжелым. И «когда русские отступили, — записывал Гамильтон, — все были от души рады этому». В Ляоянском сражении мы потеряли 18 тысяч, японцы 23,5 тысячи. Наша армия отошла к р. Шахэ». (Там же).
Причём командующий объединённой японской армией маршал Ивао Ояма, видя утомление и упадок духа своих войск, приказал отступать, но Куропаткин опередил его, начав отход на два часа раньше. Таким образом японские войска достигли оперативного успеха. Ляоянское поражение произвело тягостное впечатление на все русские армии. Оно, прежде всего, похоронило надежду на спасение Порт-Артура, на прорыв его блокады.
Непрерывные неудачи и отступления русских войск сеяли сильные пораженческие настроения и в армии, и в тылу. Командование русскими войсками жило лишь одним стремлением и настроением — не дать японской армии обойти и окружить русские войска. Поэтому, проиграв Ляоянское сражение, русское командование стремительно начало отводить свои войска к Мукдену.
Японские генералы, неожиданно оказавшись победителями под Ляояном, не преследовали отступавшую русскую армию. Большие потери в японских войсках требовали приостановки боевых действий, отдыха солдат и накопления резервов.
Этим и занялось японское командование во главе с маршалом Ойяма — главнокомандующим всеми тремя японскими армиями, действовавшими против Маньчжурской армии Куропаткина. Приостановка продвижения японских армий на север изменила намерения Куропаткина, собиравшегося уже оставить Мукден и предполагавшего ожидать противника в районе Телина.
«После Ляояна Петербург решил отправить на Маньчжурский театр войны уже 2,5 корпуса и кавалерию. Во всяком случае, к октябрю мы пока еще сохраняли превосходство в силах: 195 тыс. штыков и 758 орудий против 150 тыс. штыков и 648 орудий». (Там же).
Хороший материал. Познавательно.