Сейчас немногое может напомнить о той далёкой войне. Не­сколько строчек из песни о гордом «Варяге», вальс «На сопках Маньчжурии», отдельные эпизоды исторических романов — вот, пожалуй, и всё.

Однако Русско-японская война, вспыхнувшая зимой 1904, вызвала громадные потрясения в стране. Русско-японская война 1904-1905 гг. серьёзно повлияла на весь дальнейший ход российской истории и надолго определила отношения России со Страной восходя­щего солнца.

Дальневосточная политика Российской империи вплоть до пос­леднего десятилетия XIX в. была взвешенной и сдержанной. Но Россия, в отличие от стран Западной Европы, поздно вышла на сцену мировой политики. Стремясь обеспечить свои великодержавные интересы в тихоокеанском реги­оне, а также экономически освоить свои дальневосточные территории, Россия сделала ставку на территориальную экспансию в дальневосточные земли Китая, Японии и Кореи.

Российская империя не имела на востоке незамерзающих портов, поэтому она искала место для них в теплых морях. В 1860 г. ослабевший Китай под давлением России отдал ей восточ­ное побережье Маньчжурии от Амура до реки Ялу, затем Россия присоединила остров Сахалин.

Причиной русско-японской войны было столкновение российских и япон­ских государственных интересов в Ко­рее и Маньчжурии (Северо-Восточный Китай). Первым этапом японской экспансии на материк ста­новится Корея еще в 1882 г. — пока политической и финансовой. На этой почве между Японией и Китаем происходят длительные столкновения, окончившиеся в 1894 г. войною, в которой Китай терпит полное пораже­ние. Между прочим, и тогда уже японцы без объявления войны затопили караван китайских судов.

Япония в результате победы над Китаем в 1895 г. утвержда­ется на Ляодунском полуострове и в Корее, что несло прямую угрозу российским интересам. После 1895 г. японская экспансия в Корее усили­вается. Япония вводит в Корею отряды, десятки тысяч колонистов, берет в свои руки торговлю, почту, теле­граф, ж. д. строительство и устраивает дворцовые пере­вороты…

Презрительное отношение японцев к корейско­му народу и вводимый ими жестокий режим вызывают восстания и обращение корейского короля за помощью к России. России удалось при поддержке Франции и Германии, также опасавшихся усиления Японии, за­ставить ее отказаться от аннексии Ляодунского полуострова.

В 1895 г. был учрежден Русско-ки­тайский банк. Годом позже Россия и Китай подписали оборонительный союз про­тив Японии и договорились о строительстве Китайско-восточной железной дороги. В конце XIX столетия Россия по­лучила от китайского правительства концессию на строительство в Мань­чжурии железных дорог и под предло­гом их охраны ввела в Маньчжурию войска.

Министр финансов России Витте С.Ю. (1892-1903), отве­чавший за железнодорожный проект, в секретной записке, составленной в 1896 г., писал: «С политической и стратеги­ческой сторон дорога эта будет иметь то значение, что она предоставит России возможность передвигать во всякое вре­мя по кратчайшему пути свои военные силы к Владивостоку и сосредоточивать их в Маньчжурии, на берегах Желтого моря и в близком расстоянии от столицы Китая. Одна воз­можность появления значительных русских сил в названных пунктах чрезвычайно усилит престиж и влияние России не только в Китае, но и вообще на Дальнем Востоке, и будет способствовать более тесному сближению подвластных Ки­таю народностей с Россией».

Затем Россия потребовала от Ки­тая предоставить ей в аренду Квантунский полуостров (юго-западную око­нечность Ляодунского полуострова) и крепость Порт-Артур (ныне город Люй­шунь) с незамерзающей гаванью. 15 марта 1898  г.  китайское правительство согласилось сдать в аренду России Квантунские порты сроком на 25 лет и разрешило прове­сти южно-маньчжурскую ветвь ж. д.  через Мукден к Порт-Артуру. Военно-морское присутствие России в бухте Циньхуандао по­зволяло ей проводить активную политику как в Китае, так и на Ко­рейском полуострове.

В 1900 г. в Китае вспыхнуло антиколо­ниальное восстание, которое было по­давлено силами нескольких государств, в том числе и России. После этого Рос­сия окончательно оккупировала Мань­чжурию, что привело к обострению отношений с Японией и другими стра­нами. В 1903 г. Япония предложила России отказаться от попыток утвер­дить своё влияние в Корее. Взамен Рос­сия получила бы свободу действий на Квантунском полуострове и право на охрану железных дорог в Маньчжурии. Российское правительство отвергло эти предложения.

Россия стремилась контролировать и Корею, Русские деловые люди из придворных кругов получили концессию на разработку лес­ных богатств вдоль берега реки Ялу в Северной Корее. И здесь интересы России столкнулись с интересами быстро развивающейся Японии.

Богатая и беззащитная Корея и ослаб­ленный восстанием и последовавшей военной интервенцией Китай были сферой интересов не только России и Японии, но и других стран, в том чис­ле таких могущественных, как США, Англия, Германия. Борьбу за раздел китайской территории вели также Франция и Италия. В частности, Гер­мания была особенно заинтересована в разжигании войны, поскольку жела­ла ослабить позиции России в Европе.

Англия «арендовала» у Китая территорию Вэйхайвэя и создала в северной его части военный порт. То же самое сделала Германия, создав военный порт у Циндао, а Франция — в бухте Гуанчжоувань. США, захватив в 1899 г. Филиппины, развернули широкое на­ступление на Китай, объявив политику «открытых дверей» и «рав­ных возможностей» для торговли. Этой политикой они рассчитывали подчинить себе весь китайский рынок.

Англия и США, поддерживая Японию, всячески толкали ее на войну с Россией. Американский президент Теодор Рузвельт откры­то заявлял: «Япония играет нашу игру». Несомненно, без гарантий со стороны Соеди­ненных Штатов и особенно Англии Япония в 1904 г. не выступила бы. Так державы эти ковали оружие для своего естественного врага, создавая «великодержавную Японию». Кроме этого, строительство Транссибирской магистрали, имевшее огромное стратегическое и экономическое значение, не могло не обеспокоить соперников России в дальневосточном регио­не, так как это, безусловно, усиливало здесь мощь России.

В правящих кругах России не было единства по вопросам внешней политики России, особенно на Дальнем Востоке. Неразрешённые противоречия накап­ливались, никто не желал уступать. И накануне войны Россия оказалась в политической изоляции. Положение осложнялось внутренними проблема­ми страны, прежде всего ростом ре­волюционного движения, подавить которое, по мнению некоторых поли­тиков того времени, помогла бы по­бедоносная война. Одним из наибо­лее горячих сторонников такой «ма­ленькой победоносной войны» являл­ся министр внутренних дел Вячеслав Плеве.

Многие высшие государственные дея­тели Российской империи, занимав­шиеся проблемами Дальнего Востока, довольно пренебрежительно относи­лись к Японии как военному против­нику. Более того, они были уверены в том, что Япония не только не выиграет войну, но даже не решится начать её. Эти настроения позднее получили на­звание «шапкозакидательских». К этой группе принадлежали статс-секретарь Безобразов А.М., министр внут­ренних дел Плеве В.К., наместник царя на Дальнем Востоке Алексеев Е.И. Этих деятелей поддерживал и царь Николай II.

Такая позиция была отчасти обоснованной, поскольку российская армия значи­тельно превосходила японскую по чис­ленности. Однако при этом упускалось из виду, что ядро боевых сил Россий­ской империи располагалось далеко от будущего театра военных действий. Подвозить войска и военную технику можно было только по Транссибирской магистрали, пропускная способность которой была очень низкой.

Вторая группировка в царском правительстве во главе с ми­нистром финансов Витте С.Ю. и министром иностранных дел Ламсдорфом В.Н., являвшаяся также сторонницей широких аннексионистских планов на Дальнем Востоке, но более верно учитывавшая внут­реннюю и международную обстановку, предлагала временно не идти на обострение русско-японских отношений.

Эта группа на­стаивала на дальнейшем усиленном экономическом завоевании Китая. И прежде чем идти на столкновение с Японией, она пред­лагала завершить строительство транссибирской железной дороги (в частности, байкальского участка) и всех военных укреплений в Порт-Артуре и на его подступах.

В тоже время Россия проявляла инициативы в вопросах разоружения, войны и мира (Гаагская конференция 1899 г.). В июле — сентябре 1902 г. Витте совершил подробную ознакоми­тельную поездку в Маньчжурию и представил императору обстоятельный доклад. В нем он рекомендовал для сохране­ния мира сделать уступки Японии в Корее, полагая, что вой­на с Японией стала бы «большим бедствием для России». Но в конечном итоге выбор курса зависел от царя.

Николай II, по натуре человек деликатный и миролюби­вый, в вопросах внешней политики был чрезвычайно чувстви­телен ко всему, что хоть как-то задевало престиж России — страны, величие и благополучие которой он обязан был от­стаивать и охранять. Политика мирного сосуществования была близка и понятна Николаю II, она отвечала его внут­ренним убеждениям и соответствовала ориентирам, унасле­дованным от императора Александра III. Но время такой политики еще не пришло.

К началу XX в. главным узлом международных противо­речий для России стал Дальний Восток и важнейшим направ­лением — отношения с Японией. Русское правительство осознавало возможность военного столкновения, но не стре­милось к нему. В 1902 и 1903 гг. происходили интенсивные переговоры между Петербургом, Токио, Лондоном, Берли­ном и Парижем, которые ни к чему не привели. Русско-японские переговоры 1903 г. о судьбах Мань­чжурии и Кореи зашли в тупик. Япония добивалась признания своего господства в Корее и требовала от России ухода из Маньчжурии, на что царское правитель­ство, конечно же, пойти не могло, хотя и готово было на некоторые уступки.

В середине 1901 г. в Японии пришли к власти открытые реак­ционеры во главе с генералом Кацура. Становилось все более ясным, что япон­ские правящие круги деятельно готовятся к войне. Россия, в свою очередь, предпринимала некоторые ответные дейст­вия, но ее военно-морская программа была рассчитана на годы, в то время как Япония оснастила свои морские силы серией новейших кораблей.

«России суждено было противостоять первому серьез­ному натиску японской экспансии на мир. Конечно, рус­ское правительство виновно в нарушении суверенитета Китая выходом к Квантунским портам. В морально-поли­тическом аспекте все великие державы не были безгреш­ны в отношении Китая, используя его слабость и отсталость путем территориальных захватов или экономической эксплуатации; практика иностранных концессий и поселений была вообще далека от идиллии содружества… Но последующие события свидетельствуют, что, при отказе от оккупации Маньчжурии и при уважении там до­говорных прав иностранных держав, русская акция была неизмеримо менее опасной и для них, и для Китая, не­жели японская. Этого тогда не поняли». (А.И. Деникин «Путь русского офицера», М., «Современник», 1991 г., с 104-105).

В отсутствие достоверной информации в силу закрытости японского общества верховная власть до последних часов перед нападением Японии не верила в возможность начала войны. После не­удачных переговоров с японским послом в России неожиданно для русских в ночь на 27 января 1904 г. японцы атаковали русскую эскадру, стоявшую в Порт-Артуре. Манифестом от 27 января 1904 г. Николай II объявил войну Японии…

Русско-японская война начала XX века была результатом политических противоречий двух стран на Дальнем Востоке. И молодой азиатский дракон, и старый русский медведь зарились на одно и то же: Маньчжурию и Корею. И что с того, что Маньчжурия была частью тогдашнего Китая, а Корея считалась как бы независимым государством?

Несмотря на то, что население тогдашней Японии было почти втрое меньше населения Российской империи, а общий объем валового продукта был значительно меньше российского, японцы с оптимизмом смотрели в будущее. Начиная войну, они, образно говоря, играли «на своем поле» и хотели сполна этим воспользоваться. Весь театр будущих военных действий был у них под рукой, в то время как России все — и подкрепления, и амуницию, и продовольствие — надо было доставлять из европейской части страны по только-только запущенной в эксплуатацию Транссибирской магистрали. Не было у России на Дальнем Востоке и мобилизационного резерва — все российское население от Байкала до Владивостока едва насчитывало… 1 миллион человек.

Рассчитывали японцы и на внутреннюю слабость России. Токийская газета Nichi-Nichi в сентябре 1903 года писала: «Мы разбили Китай с его 400-миллионным населением, разобьем и Россию с ее 150 миллионами жителей, ненавидящих друг друга и, подобно бешеным собакам, запертым в одной клетке, вечно грызущимися между собой. Только недавно мы читали о кишиневском погроме, во время которого православное население напало на лиц иудейского вероисповедания и перебило их всех, не щадя жен и детей. Евреев в России 10 миллионов, и они занимают южную часть ее». Не забыла газета и о финнах, кавказцах и поляках, которые «еще более ненавидят русских, чем мы ненавидим последних».

Впрочем, хитрые азиаты, даже начав войну, не спешили раскачивать российскую лодку. Как выразился в январе 1905 года в одном частном разговоре председатель гэнро (государственного совета) маркиз Хиробуми Ито, «радикальная революция в России была бы нежелательна, поскольку в этом случае Японии не с кем будет договариваться о мире».

Но, несмотря даже на ряд блестящих побед, Япония не смогла разбить русскую армию наголову. Более того, огромные людские потери и опустевшая государственная казна заставляли японцев самих искать мира.

Победа Японии в Русско-японской войне 1904-1905 годов до сих пор многим историкам кажется неким чудом. И действительно, как небольшая островная страна, которая еще недавно пребывала в средневековой самоизоляции, смогла победить европейскую империю, одну из великих держав того времени — Россию?