Император Павел I, пытаясь преодолеть коррупцию и казнокрадство, по­разившие армию при Екатерине II, избрал в качестве идеала прусскую военную систему. Все свои нововведения император почерпнул из наследства знаменитого прусского короля и полководца Фридриха Ве­ликого: от тактики до покроя мунди­ров. Но то, что годилось для сере­дины XVIII в., в начале XIX столетия превратилось в безнадёжный ана­хронизм.

С 1796 г. в Европе царил иной законодатель «военной мо­ды» — Наполеон Бонапарт. Поле сра­жения приобретало иной по сравне­нию с прошедшим веком вид; вместо длинных, маршировавших в ногу ше­ренг пехоты от укрытия к укрытию быстро перебегали цепи стрелков, в наступление шли грозно ощети­нившиеся штыками колонны, напо­минавшие, по меткому выражению французского генерала Ж.-Ж. Пеле, «подвижные редуты, унизанные ог­нём и железом». Значительно уве­личилось количество пушек и их манёвренность. Появилась возмож­ность в мгновение ока собрать на нужной позиции до сотни орудий и их огнём проложить дорогу пехоте и кавалерии.

Император Александр I, большинство русских политиков и военачальников довольно быстро поняли, что армия нуждается в ре­формах так же остро, как и государ­ственный аппарат. Помимо самого императора в преобразовании ар­мии приняли деятельное участие ге­нерал Вязмитинов С.К., назначен­ный в 1802 г. главой Министерства военно-сухопутных сил, и великий князь Константин Павлович.

В эпоху наполеоновских войн в рус­ской армии существовали три рода войск: пехота, кавалерия и артилле­рия. Пехота подразделялась на лёг­кую (егеря) и линейную (мушкетёры и гренадеры), а кавалерия — на тя­жёлую (кирасиры), среднюю (драгу­ны) и лёгкую (гусары и уланы).

Начались реформы с измене­ний во внешнем виде войск. Прус­ский тип обмундирования остался в прошлом, а на его место пришёл французский. Исчезли пудреные па­рики, приводившие в негодование ещё Суворова. Коса постепенно уменьшалась в размерах, а в 1806 г. её и совсем отменили.

Восстановлены исторические наименования полков. В первую половину царствования Александра I шефы пол­ков, как при Павле, являлись их инспекторами. Багратион, Милорадович, Каменский 2-й, Кульнев наложили неиз­гладимую печать на свои полки.

Пехотные полки были переведены в 3-батальонный состав (мушкетерские с 1802 г., егерские с 1803 г.). Баталь­оны — все в 4 роты по 2 взвода. Первые роты батальонов именовались в мушкетерских полках гренадерскими, в егерских — карабинерными и строились по полуротно на обоих флангах своего батальона, как бы обрамляя его.

Организация кавалерийских полков в общем не изме­нилась. Большинство кирасирских обращено в драгунские (из 19-ти кирасирских полков оставлено 6, как до Павла I). Кирасирские и драгунские полки были в составе 5-ти действующих и 1-го запасного эскадрона. В легкой кава­лерии число эскадронов в полку колебалось от 6 до 10, батальоны здесь переименованы в дивизионы (по-прежнему 2 на полк). В 1801 г. подпоручики кавалерийских пол­ков (за исключением драгунских) наименованы корнетами. Казачьи полки были 5-сотенного состава и назывались по полковникам.

В 1803 г. появились уланы (в этом году только что сформированный Одесский гусарский полк переименован в Уланский Цесаревича Константина Павловича). В 1812 г. уланских полков было уже 6. С 1801 г.  было положено иметь по одному знамени на батальон и одному штандарту на дивизион.

В 1803-1805 гг. вместо треуголок в пехоте стали носить высокие шапки из ко­жи или сукна (кивера). По Табели 1802 г. армия оделась в двубортные мундиры из темно-зелёного сукна с высоким воротником. Каждый полк имел воротник и погоны особого цвета. С мундиром носили сапоги и белые панталоны: зимой суконные, а летом полотняные. На холодное вре­мя года полагалась шинель серого цвета.

Вооружение пехотинца со­стояло из ружья со штыком и шпаги. Кавалеристы были одеты в ко­роткие куртки с фалдами и высоким воротником (кирасиры — в белые, драгуны — в светло-зеленые, уланы — в тёмно-синие), на парады по­лагалось надевать белые панталоны, для повседневного ношения пред­назначались серые суконные рейту­зы.

Головными уборами кирасиров, драгунов и конных артиллеристов были чёрные кожаные каски с греб­нем из конского волоса. Гусары но­сили суконные кивера чёрного цве­та, украшенные кистями и шнурами (эти украшения именовались этиш­кетами), а уланы — шапки с четырёх­угольным верхом (по типу польской конфедератки).

Кавалеристы были вооружены холодным оружием (кирасиры и драгуны — палашами, гусары и ула­ны — саблями и пиками), а также ка­рабинами и парой пистолетов.

Во время военных действий кроме регулярной кавалерии в рус­скую армию входили и полки ка­зачьей конницы. В период наполе­оновских войн форменная одежда казаков состояла из кафтана темно-синего цвета, синих шаровар, сапог и чёрной смушковой шапки. На вооружении были пики, сабли, пис­толеты и карабины.

Поражения русской армии под Аустерлицем (1805 г.) и Фридландом (1807 г.) показали, что для успешной борьбы с Наполеоном изменения не­обходимы не только в обмундирова­нии, но в тактике и стратегии. Для того чтобы превратить пехоту и ка­валерию в «подвижные редуты», в 1806 г. были сформированы 18 пехот­ных дивизий постоянного состава, в 1807 г. число их доведено до 22-х, в 1808 г. — до 24-х, а в 1809 г. — к окончанию Шведской войны — в армии считалось 26 пехотных дивизий и сформировано 4 кавалерийских. К 1812 г. число пехотных дивизий было доведено до 30, кавалерийских — до 11.

В 1812 г. из рекрут, запасных войск и ополчения сформировано еще 18 пехотных и 8 кавалерийских дивизий, предназначен­ных для пополнения убыли и полностью израсходованных в эту кампанию.

Пехотные дивизии, как правило, были в составе трех бригад — двух мушкетерских и одной егерской — всего 6 полков, носивших на погонах номер дивизии и разли­чавшихся по цветам (1-й полк — алые погоны, 2-й -белые, 3-й — синие, 4-й — темно-зеленые, 1-й егерский — алые, 2-й — синие). Гренадерам были даны желтые погоны, и к 1812 г. большинство гренадерских полков было све­дено в отдельные бригады и дивизии.

С 1810 г. военный министр Барклай-де-Толли М.Б. начал формировать пе­хотные и кавалерийские корпуса, ко­торым в 1812 г. довелось скрестить оружие с Великой армией Наполеона. Каждый корпус состоял в принципе из 3 пехотных, 1 кавалерийской и 1 артиллерийской дивизий.

Во французской армии важную роль играли полки метких стрелков-воль­тижёров, способных вести перестрел­ку в рассыпном строю и ходить в штыковые атаки, построившись в ко­лонны. А потому в русской армии была значительно увеличена числен­ность лёгкой пехоты — егерей.

В 1801 г. в составе русской армии на­ходилось всего 19 егерских полков в 2 батальона, а в 1808 г. — уже 36 в 3 батальона. В 1810 г., обра­щением 14-ти мушкетерских полков в егерские, число их было доведено до 50-ти, а в 1813 г., к началу загра­ничного похода, считалось уже (с лейб-гвардии Егерским) 58 егерских полков — треть всей пехоты.

Пехоту обу­чали действовать в рассыпном строю, колоннах и каре, а кавалерию — сомкнутыми массами, атакуя против­ника на максимально большой ско­рости, используя, прежде всего, хо­лодное оружие.

Знаменитый предводитель гу­сар и казаков Денис Давыдов, описы­вая сражения наполеоновской эпо­хи, отмечал, что в них «штык и сабля гуляли, роскошествовали и упива­лись досыта». Тем не менее на пер­вое место медленно, но верно выхо­дила артиллерия — «бог войны».

Реформы, превратившие русскую ар­тиллерию в одну из лучших в мире, связаны с именем Аракчеева А.А. В начале XIX в. артиллерийские роты подразделялись на батарейные, легкие и конные.

Батарейные роты занимали огневые позиции в специ­альных укреплениях. Они были во­оружены четырьмя пушками сред­ней пропорции, четырьмя пушками малой пропорции и четырьмя «еди­норогами». Так назывались гаубицы, прототип которых был разработан и внедрён военными изобретателями под покровительством графа Петра Шувалова еще в середине XVIII в. Единорогами гаубицы назывались потому, что на их стволах Шувалов велел отливать геральдического зве­ря — единорога — из своего герба.

Лёгкие роты действовали совме­стно с пехотой, передвигаясь в её бое­вых порядках. Их оснащали четырьмя «единорогами» и восемью лёгкими пушками. Что касается конных рот, то они в основном играли роль резерва. На их вооружении были шесть «еди­норогов» и шесть лёгких пушек.

Ис­пользовались два типа артиллерий­ских орудий: пушки (12-фунтовые средней пропорции и малой про­порции) и «единороги». Аракчеев, назначенный в 1803 г. генерал-ин­спектором артиллерии, учёл опыт наполеоновских войн; орудия кон­центрировали на направлениях глав­ных ударов. Он начал формировать крупные артиллерийские соедине­ния — бригады, огонь которых нёс смерть французской пехоте и кавале­рии под Прейсиш-Эйлау, Бородином и Лейпцигом.

В 1803-1805 гг. было образовано 11 пеших и 2 конно-артиллерийских полка 2-батальонкого состава (по 2 батарейных и 2 легких роты в батальоне). В 1806 г. сформированы 23 артилле­рийские бригады, по которым и распределены роты упразд­ненных артиллерийских полков и батальонов — по 2 бата­рейных, 1 легкой, 1 конной и 1 понтонной роте на бригаду.

В батарейных ротах 14 орудий (8 — 12-фунтовых пушек и 6 — 20-фунтовых единорогов), в легких — 16 орудий (12 — 6-фунтовых пушек и 4 — 12-фунтовых единорога). Всего в артиллерийском полку было 120 орудий (80 пушек и 40 гаубиц). Артиллерийские бригады вначале состояли из 3-4 рот (50-60 орудий) и равнялись примерно прежним артиллерийским батальонам.

Инженерные войска в 1802 г. были отделены от артилле­рии. в 1812 году составили 3 полка, саперный и 2 пионерных (в 3 баталь­она 4-ротного состава) и отдельный лейб-гвардии саперный батальон. Понтонные роты были розданы в войсках (в ар­тиллерийских бригадах).

В бытность Аракчеева военным министром, в 1809 го­ду введено отдание чести (причем салют первоначально производился левой рукой) и, вообще, приняты строгие меры к упрочению субординации и дисциплины в войсках. По свидетельству современников, в на­чале царствования Александра I, офицерский состав ар­мейских полков (особенно в артиллерии) был более высо­кого качества, чем в гвардии, где сколько-нибудь аристо­кратическими могли считаться лишь кавалергарды и лейб-гусары.

Весною 1812 г. было выработано «Положение об уп­равлении большой действующей армией» — самый важный из военных статутов России после «Устава Воинского» 1716 года. Оно стало основой для всех последующих наших Положений о полевом управлении войск. Одним из суще­ственных его нововведений было подчинение штабов и администрации строевым начальникам, чем устранялось одно из главных неудобств русской военной системы.